Умело пользуясь восточными оборотами, генерал вызвал почтительное изумление приказчика. Их разговор услышал хозяин, и вскоре князь и княгиня Багратион уже находились в кабинете Али-Хабиба, невысокого, весьма упитанного и энергичного уроженца Тегерана. На низком столике появились чашки с зеленым чаем и блюдо с персидскими сладостями: «фалуде» или шербет из рисовой муки, фруктов и розовой воды, «лавашак» — спрессованные пластины из сушеных абрикосов, вишен и граната, «аджиль» — смесь из орехов и семечек дыни.

Купец угощал гостей, беспрестанно возвращаясь к своей теме. Два с половиной года он держит магазин в Вене, и только сейчас в большом городе нашелся человек, знающий его родной язык! А ведь Персия — могущественная мусульманская держава с тысячелетней историей.

Князь Петр сказал ему, что желает приобрести какой-нибудь оригинальный подарок для супруги. Али-Хабиб бросил на Екатерину Павловну восторженный взгляд. Вероятно, ее красота удивляла тегеранца не меньше, чем способность генерала свободно говорить на фарси. По знаку хозяина приказчик Бехруз приносил новые и новые коробки с кольцами, браслетами, брошами, заколками для волос, демонстрировал покупателям длинные нити белого жемчуга, золотые и серебряные цепочки самого причудливого плетения.

Молодая женщина перед зеркалом примеряла одну за другой очаровательные вещицы и никак не могла сделать выбор. Для трех мужчин, наблюдавших за ней, это был увлекательный спектакль. Они оживленно обменивались замечаниями по-персидски, оценивая достоинства и недостатки ювелирных изделий применительно к облику прелестной «хануме». Приказчик даже процитировал стихи знаменитого персидского поэта Хафиза, жившего в середине XIV столетия в Ширазе:

«В нашем жалком восхищенье Красотой твоей нет нужды.

Красоту ль твою украсят Серьги, перстни иль помада?..»

В разгар сего процесса раздался мелодичный звон колокольчика. Беседа невольно прервалась. Приказчик бросился в торговый зал и вернулся оттуда, ведя другого посетителя.

Перед присутствующими предстал молодой человек, рослый, стройный, одетый по последней парижской моде, однако, судя по внешности, явный полукровка, не то европеец, не то турок или перс, но с более светлой кожей и волосами. Он приветствовал всех словами «Салам алейкум!», потом посмотрел на княгиню Багратион и добавил: «Bonjour, madame!»

Али-Хабиб очень обрадовался его появлению. Князь догадался, что это — не покупатель, а скорее всего его знакомый или какой-то влиятельный родственник, уж слишком почтительно разговаривал с ним купец. Али- Хабиб представил вошедшего несколько торжественно, с немалой гордостью:

— Мой племянник Игарри, сын старшего брата. Он в Вене проездом, следует из Парижа в Тегеран, сопровождая в качестве секретаря и переводчика нашего посла, достопочтеннейшего и высокородного Хуссейн-агу.

Недолго думая, потомок грузинских царей протянул руку потомку жестоких завоевателей, некогда разоривших его маленькую горную страну, и отрекомендовался на фарси:

— Князь Багратион.

— Очень приятно, князь, — с достоинством ответил ему Игарри.

— Княгиня Екатерина, моя супруга.

Теперь руку родственнику купца протянула молодая женщина. Он взглянул на нее своими бархатными глазами. Огонь, похожий на луч лунного света среди ночных туч, на мгновение блеснул в них и погас. Молодой перс коснулся губами кончиков ее пальцев и заговорил на отличном французском:

— Весьма польщен знакомством с вами, княгиня. Долгие путешествия из Европы в Азию и обратно отдаляют дипломатов не только от их семей, но и от общества людей просвещенных, благородных, влиятельных в своем кругу. Всякая возможность встретиться с ними есть великое благо для утомленного путника.

— Нисколько в том не сомневаюсь, господин Игарри, — с улыбкой отвечала ему Екатерина Павловна.

— Чем вы заняты в лавке моего дяди? Могу ли я помочь вам?

— Наверное, можете. Мне трудно отдать предпочтение хотя бы одному из выставленных здесь чудесных украшений.

— Тогда возьмите вот это, — молодой дипломат открыл коробочку с двумя золотыми браслетами, декорированными крупными изумрудами. — Не очень дорого, но изящно.

— У вас превосходный вкус! — она тотчас примерила один из браслетов и, любуясь им, показала генералу от инфантерии.

— Сколько? — спросил Багратион на фарси у Али-Хабиба.

Купец колебался и медлил с ответом.

— Уступи, — приказал ему молодой родственник.

— Пожалуйста, мой дорогой, — согласился перс. — Сто дукатов. Но на самом деле браслеты стоят гораздо больше.

— Семьдесят пять, — сказал по-французски княгине Игарри и вложил в ее руку коробочку с украшениями.

— Благодарю. Вещь действительно нравится мне, и я ее покупаю. Я надену ее немедленно.

— Очень рад, княгиня, — слегка поклонился ей сотрудник персидской дипломатической миссии.