В комнате повисло тяжкое молчание. Ллойду стало совсем неуютно от этой мрачной и напряжённой тишины.

– Ллойд, - в этой полной тишине произнесла Беатрис.
– Если ты... если ты не отдашь деньги Деллахи...

– Что?
– вздрогнул Ллойд.
– Что тогда? Ты перестанешь меня любить, да? Хозяин предупреждал, говорил, что...

– Тогда мы просто умрём с голоду, - перебила Беатрис.
– Ты, Липси, я, ребёнок Гленды... Ты этогохочешь?

– Ты пугаешь меня, - кривился Ллойд.

Конечно, за то время, что они вместе, Беатрис хорошо изучила все его слабые стороны, все двери и лестницы, и теперь пользуется ими без зазрения совести. И всё это ради денег! Так ли уж ей нужен сам Ллойд? Конечно, ради денег женщина сделает что угодно, а уж женское предательство давно стало притчей во языцех!

– Ты специально пугаешь меня, - добавил он, - чтобы я отдал деньги. Но я не отдам их!

Неужели она сговорилась с этим Деллахи?!

Нет, не может быть. Его Беатрис совсем не такая.

– Ллойд!
– Беатрис резко поднялась. Взгляд её стал пугающим в своей холодности и... и даже презрении, да.
– Я не думала... не думала, что на самом деле ты вот такой!

– Какой? Это мойотель. Это моиденьги.

– Деллахи, - повернулась любимая к хромому, - я поплыву с вами.

Деллахи покачал головой:

– Л-лучше я у-убью его.

– Что?!
– встрепенулся Ллойд.
– Кого? Меня?! Хозяин предупреждал, что вам, Деллахи, убить человека — что вошь раздавить. Но я... я...

– Ты мне противен, Ллойд!
– жёстко произнесла Беатрис.

– И мне, - кивнул Липси.

– Ну зачем вы так на него!
– вмешалась Гленда.
– Не давите. Он же... Бедный Ллойд!

– Я не бедный, - возразил он.
– Теперь я не бедный.

– Бог мой!
– покачала головой Беатрис.
– И этим человеком я...

– Бог — общий, уверяю тебя, милая, - вставил он.

– Я вам не «милая», сэр!
– отстранилась Беатрис от его ласково протянутой руки.
– И перестаньте долдонить одни и те же идиотские шуточки. Не смешно! Давно уже не смешно!

– Мы что, ссоримся?
– неуверенно спросил он.

– Да! Ссоримся, если хочешь! Ты мне противен, Ллойд!

– Милая... Пожалуйста не кричи на меня... Прошу...

– Ты мне противен, противен!
– не унималась она.
– Если бы я раньше знала, какой ты... какой ты...

Ллойд закрыл лицо руками. Из глаз потекли слёзы. Он знал, что эта дурацкая привычка плакать искажает присущий ему образ спокойного и даже сурового мужчины, но не мог ничего с собой поделать. Особенно когда на него кричали. А уж Беатрис...

– Беатрис!
– простонал он.
– Нет! Пожалуйста, нет! Я не могу! Боже, боже, как у меня болит голова! Голова! Она сейчас лопнет! Беатрис!

Милая замерла, испуганно глядя на него. Несколько секунд она оставалась непреклонной в своём гневе, потом вдруг порывисто опустилась на стул рядом с Ллойдом, обняла и принялась гладить по голове.

– Тише, тише, мой хороший, - прошептала она.
– Голова болит, да? Прости, прости меня... Ну, тише, тише, мой мальчик, сейчас всё пройдёт.

– У меня не много денег, Деллахи, увы, - сказала Гленда.
– Но хоть сколько-то. Если вы подадите мне мою сумочку, она стоит вон там... да, эта, спасибо.

– Я поплыву с вами, Деллахи, - неожиданно произнёс Липси.

– Я рад, Л-липси, - не удивился солдат.
– Ч-честно г-гэ-э-говоря, очень не х-хотелось одному.

– Понимаю, - кивнул Липси.
– Не думаю, что мы доберёмся до большого берега, но... но и здесь сидеть и ждать смерти — ничуть не лучше.

– Вы п-пэ-э-равы.

– Я дам, дам денег, - сказал Ллойд, понемногу успокаиваясь.
– Не все, конечно, но...

Беатрис взяла его лицо в руки, заглянула в глаза:

– Ллойд! Ты же не такой! Ты же совсем не такой, мой милый, я знаю.

– Но-о...
– он опустил глаза, чтобы избежать её вопросительного и такого грустного взгляда, который проникал до самой души, тревожил и заставлял попытаться понять, что происходит. Но Ллойд совсем не хотел этого понимать!
– Но должно же что-то остаться нам, - неуверенно произнёс он.
– На первое время. Когда война кончится, мы...