Степпс кивнул в сторону серебряного сервиза:

— Хотите чаю? Или кофе? Нет? Вы здесь раньше не были?

— В резиденции губернатора? Нет. — Слово «резиденция» не вязалось с обычным красивым домом, пропитанным семейной атмосферой.

— Мне нужна помощь. Ваш опыт.

— Сделаю все, что в моих силах, сэр.

— Странная ситуация. Преступники убежали из федеральной тюрьмы. Как это понимать, капитан?

— При всем моем уважении, сэр, тюрьма в Каллане — проходной двор. — Тримэйн вспомнил четыре побега за пять лет. Нескольких беглецов поймали его люди — результат гораздо лучше, чем у федеральных шерифов, которых капитан считал слишком высоко оплачиваемыми няньками.

Губернатор начал очень осторожно, как человек, ступающий на некрепкий ноябрьский лед.

— Формально — они федеральные беглецы, но с другой стороны, были кандидатами на приговоры суда штата. Когда бы их ни вынесли: в трехтысячном году или раньше, — не важно: факт остается фактом — они и наши преступники.

— Но ситуацией занимается ФБР. — Помощник Генерального прокурора дал Тримэйну понять, что в его помощи в деле решения кризиса с заложниками не нуждаются. Капитан не очень разбирался в иерархии власти, но даже школьнику ясно, что Генеральный прокурор и его подчиненные работают на губернатора. На исполнительную власть. — Придется им уступить. Хотя, может, это и к лучшему.

— Поттер — прекрасный человек. — Интонация прозвучала вопросительно.

Дэн Тримэйн, полицейский, научился говорить только то, что нельзя использовать против него. Он усвоил это прежде, чем узнал, как держать под прицелом расположенные одна напротив другой двери, когда врываешься через окно в занятый преступниками дом.

— Как мне говорили, гордость ФБР. — Капитан гадал, есть ли под столом у губернатора магнитофон или нет.

— Но… — Степпс изогнул бровь.

— Я так понимаю, что он придерживается жесткой линии.

— И что из этого следует?

Поле за окном бороздили молотилки.

— То, что он будет ломать Хэнди, пытаясь заставить сдаться.

— Рано или поздно Поттер осуществит захват? Если в этом возникнет необходимость?

— Он только переговорщик. Сейчас комплектуется федеральная команда спасения заложников, которая должна прибыть сюда к вечеру.

— Если Хэнди не сдастся, они ворвутся и…

— Нейтрализуют его.

На круглом лице губернатора появилась улыбка. Мечтательно посмотрев на пепельницу, он снова перевел взгляд на Тримэйна.

— Скоро ли после прибытия группа пойдет на штурм?

— Правило таково: приказ на штурм отдается только в самом крайнем случае. Несколько лет назад корпорация РЭНД [20] провела исследование. Выяснилось, что девяносто процентов заложников гибнут, когда ситуация становится особенно напряженной и правоохранительные органы идут на приступ. Но у меня на этот счет есть кое-какие соображения.

— Говорите прямо.

Из-под отвратительно-голубого рукава пуловера губернатора торчал уголок листа, и Тримэйн узнал в нем собственное досье. Гордясь своим послужным списком в полиции штата, он спрашивал себя, уж не потому ли попал в этот дом, что губернатор прочел короткий абзац о его службе советником, которая после демобилизации из морской пехоты завела его сначала в Африку, затем в Гватемалу.

— Исследования корпорации РЭНД не вызывают сомнений. Но в данной ситуации, сэр, прослеживается еще один фактор. Если убийство заложника происходит на такой ранней стадии, переговоры редко приводят к положительному результату. После убийства преступнику почти нечего терять. Иногда присутствует психологический момент: человек, захвативший заложников, специально поднимает требования до невыполнимого уровня, чтобы получить оправдание снова отнимать жизни.

Губернатор кивнул.

— Как вы оцениваете Хэнди?

— По дороге сюда я прочитал его досье и составил психологический портрет.

— Что он собой представляет?

— Не псих, но, без сомнений, аморальный тип.

Тонкие губы губернатора искривились в улыбке. «Уж не потому ли, — подумал Тримэйн, — что я, в прошлом головорез и наймит, употребил слово „аморальный“?»

— Полагаю, — не спеша продолжал он, — что Хэнди будет убивать еще. Может, даже прикончит всех. А если ускользнет от нас, то уничтожит заложников ради симметрии убийства.

«„Симметрии“, — мысленно хмыкнул капитан. — Ну-ка, сэр, оцените словцо. И справьтесь с тем параграфом моего досье, который говорит о моем образовании. Я окончил с отличием Канзасский университет и был первым в группе на курсах подготовки офицеров полиции».

— И вот что еще надо иметь в виду: утром Хэнди не очень старался скрыться от преследующего их полицейского.

— Неужели?

— Полицейский был один, а преступников трое. Вооруженные бандиты захватили людей. Складывается впечатление, что Хэнди хотел провести какое-то время…