Особенно громко - навзрыд - смеялся с экрана какой-то специалист: «Генерал Макашов не справился с задачей батальонного масштаба». Другие стратеги - и справа, и слева - рассуждали, сидя у камина, что надо было идти на Кремль, а не в Останкино.

На Кремль .

Господи, не лишай разума ни дураков, ни подлецов!

Со мной было пять автоматов и по одному магазину патронов.

В три часа ночи дежурные по этажам доложили, что все иностранные журналисты свертывают свои теле- и кинокамеры и покидают здание Верховного Совета. Все! Значит, утром штурм.

Принимаем меры. Каждый занимает свой пост.

В это время кто-то из друзей И. Константинова развернул радиотелефон размером с небольшой чемодан и предложил желающим позвонить домой. Меня пропускают без очереди. Набрал я Самару: хотел попрощаться с женой. Трубку подняла 80-летняя теща, сказала, что сейчас позовет, и. положила трубку на рычаг. Значит, не судьба!

Проверяю вновь все посты. Беседую с каждым из вооруженных защитников. Один из них, капитан милиции, из двух металлических сейфов соорудил себе прекрасную огневую позицию. Благодарю его за службу. И так с этажа на этаж до самого начала штурма.

Надежда на то, что командиры воинских частей, которые клялись, что помогут нам, пропала. Может быть, в бою с натовцами вели бы себя по-мужски, а здесь - нет. Страх за карьеру, за пенсию, за дачу. Эх, Россия.

Утром раздались первые выстрелы - по шестому этажу, по архиву Верховного Совета. Если вспомнить Чеченскую войну, то там первые бомбы и ракеты ударили по заводским управлениям нефтеперерабатывающего завода и банка.

Видимо, было что скрывать.

Первыми к зданию Верховного Совета со стороны набережной подъехало несколько бронетранспортеров. Из них высыпали вооруженные люди в маскхалатах, но в кроссовках и другой гражданской обуви. Они залегли за парапет и начали вести беспорядочный огонь по окнам здания. У некоторых были карабины СКС.

Бейтаровцы. Справка: во времена иудейских восстаний против владычества Рима последним оплотом еврейского сопротивления была крепость Бейтар. Сейчас в Израиле есть даже футбольная команда «Бейтар». А в Москве в 93м действовала одноименная еврейская молодежная организация.

Когда снайперы со стороны «Украины» начали бить по каждой тени в окнах, а первые снаряды влетели в окна, подошел ко мне один генерал и говорит: «Альберт, давай уходить. Здесь всем нам крандец будет. Есть подземный ход».

Куда я мог уйти и бросить своих? Я остался до конца.

Сначала прорвалась группа десантников, мы ее сразу заблокировали в коридоре и кричали: «Мы вас сейчас забросаем гранатами!» Молодые ребята, все они положили оружие. Пришел их лейтенант с двумя пистолетами, руки дрожат, встал напротив меня: «Мы вас сейчас танками!» Я говорю: «Рембо!

А ну опусти пистолет, а то выстрелит нечаянно, тебе все потом тут оторвут, ты меня понял?» «Понял», - отвечает заикающимся голосом. Потом пришла группа «Альфа», два молодых подполковника. Они прошли мимо меня и с уважением обратились: «Генерал, мы идем к Руцкому и Хасбулатову». Прошли наверх, и вдруг оттуда посыпалось оружие охраны Хасбулатова: они выторговали свои условия. Я не мог бросить своих людей на верную погибель. Было предложение: зайти в башню и сжечь себя, а я сказал: «Ребята, мы еще пригодимся России и нашему народу».

Когда надо было выходить, я перекрестился и сказал Жене Штукатурову: «На миру и смерть красна» - и после этих слов пошел. Я готов был к расстрелу, но шел с чувством выполненного долга.

Где же вы, генералы и адмиралы страны Советов?

Вам дали ваши дачи, мизерные пенсии. За это вас не слышно, не видно ни на митингах, ни на экране. Интересно, чем же вы занимаетесь? Пьете горькую? Пишете мемуары? Дремлете у камина? Вы хоть между собой встречаетесь, сплетничаете?

В анкетах вы все писали: «из крестьян», «из рабочих», редко кто был «из служащих». Не понимая, что такое перестройка, вы бездумно повторяли в докладах это слово, призывая «перестраиваться».

В 91-м году вы, члены военной коллегии, не смогли надавить на министра Язова, чтобы вместе с ним выполнить свою военную присягу. В 93-м вы отсиживались у телевизоров, наблюдая, как по приказу беспалого пьяницы расстреливали последний символ народной власти «Дом Советов». Многие из вас прилепили на рукав натовской формы власовский флаг. Чего ради?

Вас и так не тронут. Ведь все равно все глиной будем. Те из вас, с кем приходилось потом встречаться, спешили заявить: «Я вне политики», «Я не согласен с твоими методами».

А я не согласен с вашим молчанием.

Когда везли в «Лефортово» от Дома Советов, я уснул. Сидящий сзади меня Хасбулатов все время толкал в спину и шептал: «Альберт, не спи, тебя на камеру снимают!» Проснувшись, пробормотал: «Меня давно уже сняли», - и снова уснул.