– Игорь Николаевич, но там же правит ваш начальник штаба Самсонов. Неудобно мне как-то .

Откровенно говоря, мне не хотелось с одной собачьей должности на другую.

– Альберт Михайлович, приказ уже подписан. Прилетай.

Так я оказался комендантом особого района Армении после землетрясения.

Многотысячные митинги на Театральной площади сотрясали республику. Армянская диаспора за рубежом подпитывала эти настроения материально. Я выходил на встречи с людьми и доказывал, что республика, которая сто процентов хлеба, восемьдесят процентов мясо-молочной продукции, сто процентов деловой древесины, нефти, газа и т. д. получала из центра, не может выжить, отделившись от Союза. Митингующая Армения бежала к «независимости» впереди республик Прибалтики.

Чем только коменданту не приходилось заниматься. От поддержания порядка, поставки материалов, расквартирования строительных частей и техники для работы в очагах разрушения до выступления на телевидении, радио, в газетах. Я жил в кабинете, превращенном в центр управления. За дверью стояла раскладушка, на столе лежал мой автомат. И вот в это время приехал Проханов, и я познакомился с ним лично, хотя до этого с удовольствием читал его газету «День», когда выдавалась свободная минута (армейская шутка: когда командиры читают газеты - отдыхают, когда политработники - работают). Для поездки из Еревана в Карабах я отдал Проханову свой «УАЗ», водителя и адъютанта с автоматом.

В Ереване карабахских армян считали не равными себе, и в разговорной речи часто слышалась кличка «карабахский ишак». А здесь началась такая кампания в прессе, радио, ТВ, что сразу были созданы комитеты «Карабах» во всех вузах, школах, и даже в детских садах детишки водили хоровод с флажками «Карабах» в руках. Это было настолько нелепо, настолько видно, что все ветви власти, в том числе и армянские, отслеживали эту карабахскую, опасную обстановку. Дело в том, что 7-я армия, расположившаяся на территории Армении, и 4-я армия в Азербайджане в период войны укомплектовывались в основном за счет местного населения, и офицеры были в основном местные. Таки звали: «Армянская армия», «Азербайджанская армия», и все старания кадровиков и мобилизаторщиков исправить положение не удавались.

Тот личный состав, который прибыл из Ростовской области и Краснодарского края, не спасал положения. Таки приходилось мне большую часть времени работать в Армении, а в Баку работал генерал-полковник Тягунов Михаил Александрович, представитель Южной ставки.

В один из тех напряженных дней я и познакомился с Прохановым.

Когда я стал командующим, мы с ним продолжали поддерживать связь: то военком г. Троицка сообщит о рассказах одного деда, который якобы на фронте расстрелял отца Горбачева; то делегация писателей во главе с Кунаевым пожелает посмотреть не солдат с Красной площади, а настоящих -с Тоцких лагерей. А когда меня «демократы» уволили, то я уже не выходил из редакции Проханова.

Помимо его таланта писателя, меня всегда удивляла его способность схватывать суть доклада авторов многочисленных заметок и публикаций. Практически Проханов возглавлял оппозицию после удушения советской власти. Через рентген его интервью (Руцкой, Лебедь, Зюганов, Бабурин) прошла практически вся оппозиция. Не миновала эта участь и меня. Он и вытащил меня в Приднестровье.

Когда мне исполнилось очередные «сто» лет, Проханов был ведущим за столом. Александр Андреевич, спасибо. Ласковое слово и генералу приятно!

Он столько сил вложил в раздувание Зюганова, что тот, в самом деле, поверил в свою гениальность. Сегодня Проханов этого уже не делает.

Из всего, что я заслужил, больше всего горжусь званием участника событий октября 93-го года. Тогда многие думали так же, как и я, но решиться на действия не смогли. Всё выжидали - вдруг само собой свершится. А самая трудная смелость - это смелость гражданина.

И никто не смеет осуждать ни меня, ни моих товарищей, пришедших на защиту Конституции. Продолжайте сидеть у камина и рассуждать, каким флангом надо бы бить. Вы струсили! Вы искали причины, по которым не хотели быть вместе с народом. Я был с народом, и не последним.

Октябрь 93-го - это восстание на броненосце «Потемкин», Кронштадт, бунт в Майданеке.

Октябрь 93-го - это предтеча Спасителя Иоанн Креститель. Не крестился бы Христос, не осталось бы христианства в мире. Многие, как и Иоанн Предтеча, сложили за это головы.

Массовое движение сопротивления родилось именно осенью 1993 года. Если бы не было людей, взявших на себя миссию защитников Конституции, то повторился бы безмолвный 91-й, не оставивший организованного сопротивления и развязавший руки Ельцину.

Добрые слова хочу прежде всего сказать о тысячах людей, что пришли тогда к Дому Советов. Их никто не принуждал, не гнал, не мобилизовал. Пришли сами. Они первые разобрались в происходящем. А ведь только бестолковому не было понятно, что Ельцин - враг страны, что он - враг народа. Хочу отметить: «Союз офицеров» - единственная общественная организация, пришедшая в Дом организованно. «Фронт национального спасения» спустя двое суток после указа 1400 растворился в массах - толис перепугу, то ли под давлением сионистов.