Ее подвели к одной из камер, и достаточно аккуратно впустили внутрь.

Олиф не сопротивлялась.

За Песчаниками безнадежно захлопнулась сперва камерная, а затем входная дверь. Девушка прислонилась к решетке, чувствуя обжигающий холод железа. Раньше она мечтала об этом холоде, а теперь… нет, обратно в пустыню ей не хотелось. Теперь у нее осталось только одно желание.

Дверь со скрипом отворилась. Олиф удивленно отстранилась от решетки, отошла к стенке. Мимо нее прошли несколько Песчаников, которые вели, так же под локотки, Лекса. Вот только с него кандалы не сняли. Мужчину проводили до камеры, и, как только он оказался внутри, закрыли ее на несколько замков.

Олиф не решалась позвать старого товарища даже после того, как за Песчаниками закрылась входная дверь.

Девушка опустилась на холодную землю и прислонилась головой к стенке, наблюдая за пустующей камерой напротив. Лекса слышно не было, со стороны могло показаться, что его вообще там нет. Он умел дышать очень тихо, и даже в кромешной тишине, где каждый шорох отдавался гулким эхом, мужчина словно пропал.

Сидеть на полу было холодно, Олиф поднялась. Прошлась из угла в угол, и все-таки не выдержала.

— Лекс?

Ответа не последовало.

— Лекс, ты там?

Молчание. Словно и вправду нет. Но он есть, Олиф это знала.

— Лекс!

Ни смешка, ни раздраженного вздоха. Ничего. Девушка вспомнила, как главарь назвал его Лекстером. Это имя было для нее непривычным, но она решила попробовать.

— Лекстер. — Ни спрашивала, ни звала, просто утвердительно сказала.

— Не называй меня так.

Улыбка тронула губы девушки. Она ведь знала, что он там.

— За что тебя побил этот… странный… чело… чудик?

— Он пошутил. — Голос у него был тихий, размеренный, словно Лекс спал.

— Это было совсем не смешно! — возразила девушка.

— Я ему передам.

Олиф поняла, что мужчина не настроен на разговоры, и поэтому замолчала. Взглянула на потолок. Посмотрела на стены. На пол. Все было выложено из камня, и видимо очень-очень давно, потому что, то там, то тут виднелись выбоины, трещины, а где-то камней не было вовсе. Но строители, похоже, были предусмотрительны: за камнями лежали доски, и уже пробираясь через их трещины, песок понемногу засыпался внутрь, образуя на полу небольшую горочку.

— Что они хотят с нами сделать? — вопрос вырвался как-то сам собой.

Со стороны Лекса послышался тяжелый вздох.

— Тебя отправят к «лапочкам».

— К «лапочкам»? — опешила Олиф. — Но зачем тогда был весь этот спектакль?! Что… ну, мы… мы с тобой…

— Тебя отправят только к «лапочкам». А могли отправить к Хозяину.

Хозяин. Вот, как они его называют.

— А что будет с тобой?

— Буду лежать на траве, и наблюдать за бабочками.

— Куда отправят тебя? — не обращая внимания на его сарказм, требовательно спросила девушка.

— Далеко.

— Что значит далеко? — не поняла Олиф.

— То и значит.

На душе у девушки стало ужасно паршиво, хотя, казалось, больше уже некуда. Звук человеческих голосов зловеще отражался от стен практически пустого помещения, словно показывая гостям, что выбраться отсюда невозможно.

В горле встал комок. Девушка сглотнула, и комок переместился в пустой желудок. Радостно растянулся там, вызывая приступ тошноты.

— Я не хочу… — едва слышно выдавила она.

Но тут же прикусила язык. Ее никто не спрашивает. И никогда уже не спросит.

Олиф оставалось только надеяться, что все, что они сказали главарю — действительно идет во благо им самим же. Она присела на каменный пол, изрядно засыпанный песком, и принялась разглядывать железные прутья.

Марика наверняка сейчас сидит в их маленьком домике, готовит что-нибудь, или убирает, а может, укладывает Тимку спать, и даже не представляет, где сейчас оказалась ее сестра. Хотя, ей и не нужно представлять. Для Марики нет больше никакой Олиф. Теперь она мертва. Она умерла еще тогда, когда шагнула за Песчаную Завесу.

Девушка устало прислонилась головой к холодной стене. В этой тюрьме также царил полумрак, разбавляемый лишь слабеньким светом зеленых слизней.

— Что это за существа? — обратилась Олиф к Лексу.

Но тот, как обычно, промолчал.

— Эй, ты знаешь, что это за зеленая светящаяся слизь? — настойчиво повторила свой вопрос девушка.

— Светожелы, — лаконично ответил ей мужчина.

Олиф находится тут все ничего, а уже жалеет о том, что когда-то не послушалась Лекса. Что тогда не успела налюбоваться светлым небом.