— Вот и тут — то-се. Человека привязывали к эшафоту, чаще всего это была пушка, реже — большой камень. Точный колющий удар в позвонки и… — Нина замолчала. Вроде бы все — она проглядывала листки с записями. Как человек педантичный, приученный к порядку, она коротко записала все услышанное от Сергея Валентиновича Перцева.

Максим барабанил пальцами по столу, озабоченно разглядывал окурок и хмурился. Он знал, что из рассказа жены можно извлечь рациональное зерно. Он, как настоящая газетная гончая, верхним чутьем чуял: что-то в этой этнографической белиберде спрятано, если не разгадка тайны, то ключ к разгадке.

Нина тем временем занялась готовкой. На сегодня у нее в меню — заокеанские куриные ножки. Этакий атавизм эпохи безоговорочной российско-американской любви. Последний пароксизм былой страсти. За шесть лет бурные чувства, связывавшие Москву и Вашингтон, несколько поостыли. И, как и положено в здоровой семье, началась куриная война, которую теперь смаковали в газетах. Максим тоже не остался в стороне. Даже как-то съездил за интервью в лабораторию, а потом разъяснил читателям «Невского голоса», что выращенные в Миннесоте или Айове петушки и курочки кормятся не отборным зерном, а гормонами и пьют не ключевую воду. А самая опасная для едока часть куриного тельца — именно ножки, поскольку вниз стекают самые вредные вещества.

Неизвестно, сумел ли пафосный патриотический выпад убедить читателей, Нину он не убедил.

— В русских семьях, наверное, очень не любили сыновей. — Нина разложила на доске массивные бедрышки и натирала их специальной итальянской гриль-смесью.

— Почему это? — встрепенулся задумчивый муж, он отчего-то принимал слишком близко к сердцу некоторые вполне невинные фразы.

— Потому, что по традиции ножки доставались сыновьям, а крылья дочкам, которые улетят из дома. Самым вредным парней кормили.

— Да брось ты эти басни псевдонародные. — Максим умел быть народником — любителем фольклора и прочих традиций — лишь по заданию редакции. — Давай лучше прикинем, зачем все-таки этому геологу подкинули твой ножичек.

— Джанбию. Ножичек называют джанбией.

— Пусть называют. Только объяснение должно быть вполне рациональным. Ладно?

Курятина удобно расположилась в сковородке «Тефаль». Хозяйственная жена занялась салатом. Максим придавал большое значение здоровому, сбалансированному питанию. «Иначе язва, при моей суетной работе», — любил повторять он.

В язву не поверил бы и самый нервный доктор: упитанные сангвиники, каковым был журналист Самохин, язвой не болеют. Переубедить его не смог бы и Цицерон. Нина даже не пыталась. Проще каждый день придумывать салаты.

— Ну, так что это может быть? Давай устроим мозговую атаку, — продолжал разглагольствовать супруг.

— Самое вероятное — это то, что его подкинул кто-то из друзей твоего геолога. Подшутить решили. Ты же говоришь, он слегка чокнутый на всяких тайнах. Друзья и решили организовать ему развлечение.

— Оно, может быть, и так. — Максим покрутил носом. Не потому, что ему уж очень не понравилась версия, просто запах жарящихся ножек заставил вспомнить о желудке. — Но сам он друзей не подозревает.

— Мало ли кто из нас о чем не подозревает…

— Хорошо, я попробую выяснить, ездил ли кто из его друзей в этот, как ты его называешь…

— Я называю его Йеменом. Дивная страна — люди в пещерах живут. Можешь разузнать и про другие страны Персидского залива. Бахрейн. Оман.

— Предположим. Что еще?

— Предлагай. — Нина опять ушла к плите.

— Только не играй в примерную домохозяйку!

— Тогда ужином займешься ты?

— Могу и заняться. Подумаешь, тригонометрия!

Максим решительно встал — он сейчас покажет класс по столь незамысловатому предмету, как домоводство. Огляделся. И снова сел. Он не придумал, что сделать: стол накрыт, салат нарезан, его любимый кетчуп «Хайнц» извлечен из глубин холодильника, заправка для салата тоже есть, курица вот-вот дожарится.

— Ладно, не придуривайся. — Мириться журналист умел как никто.

Через минуту перед ним стояла гигантская столовая тарелка с двумя крайне вредными, но вполне аппетитными румяными куриными ножками. Он почему-то тут же забыл о всяческих холестеринах, пестицидах и нитратах, которые скапливаются в нижних конечностях одомашненных пернатых. Зачем думать о постороннем за едой?

Нина улыбнулась. Молча. Перевоспитывать передовиков российской прессы вовсе не входит в ее обязанности.