Костычевы часто бывали в доме у Ге, а еще чаще он навещал их. В период с 1872 по 1875 год художник не только бывал у Костычевых, но и рисовал у них в квартире этюды для многих своих картин. В то время, когда Костычевы познакомились с Ге и стали бывать у него, он впервые встретился с начинающим тогда художником И. Е. Репиным. Вот как отзывался о Ге Репин в своей книге «Далекое близкое»:

«Ге любил говорить, как все умные люди, по замечанию лермонтовского Печорина. Всегда увлеченный какой-нибудь новой идеей, он говорил от души, красиво и увлекательно» Репин прямо говорит, что ему в 1871 году «посчастливилось познакомиться с Николаем Николаевичем и попасть на его «четверги».

Он жил тогда на Васильевском острове в Седьмой линии, во дворе, в невысоком флигеле русского монастырского стиля, с оригинальной лестницей, украшенной толстыми колоннами. Просторная, продолговатая, но невысокая зала в его квартире напоминала обстановку литератора: на больших столах были разложены новые нумера гремевших тогда журналов — «Вестника Европы», «Отечественных записок», «Дела», и других, красовавшихся здесь своими знакомыми обложками».

Когда гости попадали в небольшой коридор, отделявший столовую от мастерской, их глазам представлялось странное зрелище: на стене были прикреплены две самодельные вывески. На одной было написано: «Столяр Петр Ге», на другой — «Переплетчик Николай Ге». На вопрос озадаченных гостей, что это за мистификация, Ге объяснял:

— Это комната моих малолетних сыновей. Я хочу приохотить их к ремеслам, чтобы им в жизни всегда была возможность стоять на реальной почве.

Это была одна из странностей художника, но у него их было немало, и гости постепенно привыкали к ним.

Костычевы могли здесь читать новые номера журналов, слушать вдохновенные рассказы хозяина о задачах искусства, могли смотреть «сколько угодно» его картины. По словам Репина, Ге всегда «любезно и просто рассказывал… весь план начатой своей картины». Художник в это время лепил бюст Белинского, вынашивал планы новых картин из русской истории, мечтал о создании большой картины из жизни Пушкина.

Но самым интересным в квартире Ге было то общество, которое собиралось здесь вечером по четвергам. Об этом вспоминал и Репин. «На вечерах по четвергам, — писал он, — собирались у Ге самые выдающиеся литераторы: Тургенев, Некрасов, Салтыков… Пыпин{ А. Н. Пыпин(1833–1904) — видный, прогрессивный исследователь в области русского языка и литературы.}, Потехин{ А. А. Потехин(1829–1908) — прогрессивный писатель, и драматург, высоко ценимый Добролюбовым.}; молодые художники: Крамской, Антокольский; певец Кондратьев и многие другие интересные личности». Очевидно, к числу этих интересных личностей относились и молодожены Костычевы. На вечерах, по словам художника Г. Г. Мясоедова, говорили об искусстве и о политике «в тоне крайнего либерализма».

Особое значение для Костычевых имело знакомство с Некрасовым и Салтыковым-Щедриным, которых молодые супруги боготворили. Некрасов и Салтыков-Щедрин совместно издавали журнал «Отечественные записки», являвшийся самым передовым русским легальным журналом в эпоху семидесятых годов.

«Отечественные записки» не только печатали наиболее значительные произведения русской художественной литературы, но и живо откликались на многие общественные и научные вопросы современности. В этом журнале печатал Энгельгардт свои письма «Из деревни»; здесь в 1875 году появилась интересная полемическая статья молодого геолога В. В. Докучаева об осушении болот Полесья, напечатал в журнале одну свою работу и Костычев.

Ге часто заходил к Костычевым и рисовал у них. Это началось вот с чего: художник задумал написать новую картину «Екатерина II у гроба Елизаветы». Ему хотелось борьбу нового со старым воплотить в фигурах Екатерины и Петра III. Художника мучил вопрос, с кого ему писать Екатерину; долгое время не мог он найти подходящую натуру. По словам В. В. Стасова, Ге после долгих поисков, «…наконец, остановился на типе одной знакомой дамы — Авдотьи Николаевны Костычевой, который казался ему приближающимся к типу Екатерины II. Он ставил ее на натуру, указывал движение и позу».

К 1874 году Ге закончил картину, и тогда же она появилась на очередной передвижной выставке{Картина «Екатерина II у гроба Елизаветы» в настоящее время выставлена в Государственной Третьяковской галерее в Москве.}. Несмотря на большие старания художника, эта картина не имела того шумного успеха, который выпал на долю картины «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе».

Костычевы тоже критиковали новую картину; они говорили, что она мало выразительна, а исторический момент, запечатленный на ней, вовсе не представляет выдающегося интереса.

— До народа эта картина не дойдет, — говорил Костычев.

Ге начинал страстно спорить, но потом соглашался с критикой. Мысль о том, что картина будет непонятна, неинтересна простому народу, особенно его убивала.

По воспоминаниям дочери Льва Толстого — Т. Л. Сухотиной-Толстой, Ге относился к простому народу не только с любовью, но и с уважением. Когда он позднее переселился в Черниговскую губернию, то, написав новую картину, всегда созывал своих соседей-крестьян и показывал им свою работу, внимательно прислушивался к их мнению.