— Извините, я не успел подойти, — сказал он вместо приветствия.

— Это Макс Диабон.

— Как дела, Макс?

— Работы по горло.

— Никаких следов пропавшего магната?

— В точку.

— Но я угадал слово, да? Похоже, что «пропавший» звучит уместнее, чем «погибший»?

— Не исключено. Вариантов масса.

— Лично мне на ум приходят всего пять, Макс. Он стал жертвой несчастного случая; нарочно утопился сам; кто-то ему помог.

— Ты назвал только три…

— Остальные два: самоубийство инсценировано им самим или кем-то другим — в таком случае его где-то держат взаперти.

— Но тогда они прислали бы жене письмо с требованием выкупа.

— Может, они так и сделали, просто она тебе не говорит. Насколько я могу судить о Джоанне Бротон, леди предпочитает решать свои проблемы без вмешательства посторонних.

— Это точно, — признал Диабон. — Кстати, этот её пиар-менеджер, похоже, снова откопал топор войны.

— С чего вдруг? Я её после того раза ничем не беспокоил.

— Дело не в тебе, а в одной журналистке. — В голосе Макса послышалась усталость.

Фоксу показалось, что он понял причину звонка Диабона — никакого коварного умысла, просто потребность выговориться, поболтать с кем-то вне этого замкнутого круга. Он представил себе Диабона, сидящего в полупустом офисе, среди злых и усталых сотрудников после первых утомительных дней следствия. Он ждёт перерыва, впав в прострацию от бесконечной череды сэндвичей и шоколадных батончиков. Возможно, Диабон отодвинул своё кресло подальше, ослабил галстук, закинул ноги в ботинках на стол…

— И что она натворила, эта журналистка?

— Да, собственно, ничего особенного. Пустила слух, что Броган пытался провернуть одно дельце.

— Ну?

— Дать взятку кому-то из городского совета. Это всё из-за квартир, которые никто не покупает. Он надеялся впарить их властям.

— Интересно, под каким соусом?

— Для социальных программ. В городе несколько тысяч бездомных, если ты не заметил.

— Звучит интригующе. Значит, Броган всё-таки нашёл выход…

— Похоже на то — если бы его устроила цена…

— И каким образом они собирались это провернуть?

— Депутат входит в комиссию по распределению жилья…

— Ах вот как, — сказал Фокс и, помедлив, добавил: — Что ж, не вижу тут ничего противозаконного.

— Честно говоря, я тоже.

— А кто тебе рассказал об этом? Случайно, не Гордон Ловатт?

— Сама журналистка.

— А при чём тут я?

— У тебя талант вынюхивать и наводить справки — тебе и карты в руки. Прошу тебя, в следующий раз, когда встретишь Джоанну Бротон или Гордона Ловатта, упомяни об этом… так, между делом.

— И какая будет реакция?

— Может, и никакой… просто проверим.

— Сдаётся мне, что ты хочешь оказать этой журналистке услугу, но не желаешь рисковать своей шкурой. Предпочитаешь подставить мою…

— Я просто предложил. Кстати, журналистку зовут Линда Диабон.

— Удивительное совпадение, Макс.

— Клянусь, ты прав, не будь она мне родной сестрой… Запиши её номер…

Фокс так и сделал. В трубке он услышал, как у Диабона звонит другой телефон.

— Ну всё, мне пора.

— Если что-то выяснится насчёт Брогана, дашь мне знать? — напомнил Фокс, но в трубке уже раздались короткие гудки. Малькольм почесал в затылке, пытаясь привести мысли в порядок, и обнаружил, что упустил кое-что важное. Он отправил Диабону сообщение: «Имя депутата?» Прошло пять минут, прежде чем пришёл ответ: «Эрни Уишоу».

Фокс всё ещё сидел и пялился на экранчик с именем, когда вернулся Брек с провизией. Тот поначалу не заметил ничего странного в поведении Малькольма. Он деловито распаковывал сумки с бутербродами и печеньем и выкладывал всё это вкупе с двумя бутылками лимонада на журнальный столик. Но, начав выяснять у Фокса, что тот предпочитает — салат из креветок или окорок с горчицей, он обернулся и затих на полуслове.

— Кто-нибудь умер? — спросил он.

Фокс медленно покачал головой:

— Всплыл тот депутат…

— Который?

— Владелец компании грузовых перевозок.

— И что? — Лицо Брека выражало глубокую озадаченность.

— Возможно, он был связан с Чарли Броганом. Брек ненадолго задумался.

— Через казино?

— Некая журналистка утверждает, что Броган хотел подкупить Эрни Уишоу.

Брек сосредоточенно высвободил сэндвич из упаковки и водрузил его на ту же тарелку, где недавно лежал его круассан.