— Зачем? Чтобы смотреть, как ты целыми днями пропадаешь на работе? Может быть, ты уже не помнишь, Дженна, но тогда для тебя существовало только одно направление — вверх по карьерной лестнице.

— В моих амбициях нет ничего плохого. Как ты смеешь критиковать мои цели, если сам не менее амбициозен. Именно поэтому ты смог открыть ресторан и удержать его на плаву.

— Да, если они разрушают твои отношения с людьми, которым ты дорога.

В чем-то Стоктон был прав, но Дженна не могла не обратить внимания на то, что он ни разу не произнес слово «я». Он говорил об отношениях в общем, а не конкретно с ним. Он все еще пытался дистанцироваться от нее.

— Могу сказать то же самое о тебе.

— Неужели? Потому что, насколько я помню, это ты завтра уезжаешь из города, а я остаюсь.

— Ты продолжаешь твердить, что я должна изменить свою жизнь, остаться в Ривербенде, а как насчет тебя? — тяжело вздохнула она. — Все свое время от рассвета до заката ты проводишь в «Растике», ни на что другое тебя не хватает, в том числе и на серьезные отношения, которых ты избегаешь. Ты можешь говорить, что пустил корни, но в душе ты всегда останешься бродягой, выбирающим самый простой путь.

— Ты, правда, так думаешь, Дженна? Ты думаешь, что я тогда выбрал простой путь? Поверь, проще всего было последовать за тобой в Нью-Йорк, притвориться, что у нас все в порядке, и, повинуясь всеобщим ожиданиям, жениться на тебе.

Последние слова упали между ними, как нож гильотины.

— Что ж, ты избежал этой страшной ошибки, — горько улыбнулась Дженна.

— Ага. — Это слово было слишком коротким, чтобы Дженна смогла понять, радуется ли он или сожалеет. — Но на самом деле я не поехал в Нью-Йорк, потому что хотел… Я хотел большего.

— Большего?

— Я хотел заполнить пустоту в своей душе.

Дженна невольно прижала руку к груди. Неужели он испытывал те же чувства, что и она? Неужели и он ощущал себя потерянным, чувствовал эту зияющую, ноющую дыру чуть ниже ключиц, в том месте, где у человека должно быть сердце?

— Я много путешествовал по миру, изучал другие традиции и кухни, это было захватывающе, но я чувствовал, что города, в которые я приезжал, не были моими. В конце концов я осознал, что единственное место, где я могу и должен жить, — это мой родной город. Ривербенд — это мой дом, просто я не сразу это понял.

Дженна покачала головой. Возможно, Стоктон говорил искренне, и у него действительно наконец появился адрес, который он не собирался менять, но за все прошедшие дни она не услышала ни слова о его готовности осесть и в эмоциональном смысле провести всю жизнь с любимым человеком. Именно это всегда казалось ей главной проблемой — она хотела от него большего, чем он мог предложить.

Дженна поплотнее закуталась в кашемировый шарф. Хотя на улице было тепло, температура между ней и Стоктоном стремительно падала.

— День рождения Эунси уже завтра, — сухо сказала она. — Надеюсь, никаких проблем с меню не будет?

Лицо Стоктона исказила гримаса разочарования, но уже через мгновение он взял себя в руки и кивнул.

— Что ж, если так, нам действительно больше нечего обсуждать, — сказал он. — С поставкой еды все будет в порядке. Увидимся завтра.

С этими словами он развернулся и ушел, оставив Дженну одну в парке, из тихого и умиротворяющего вдруг превратившемся в холодный и бесконечно одинокий.

Когда выглянувшая из обеденного зала официантка сказала Стоктону, что с ним хочет поговорить какая-то девушка, он, конечно, подумал, что это Дженна. Заглянув в зеркальную глубину шкафа, он поправил прическу и вышел из кухни. Каково же было его удивление, когда он увидел, что вместо изящной брюнетки за барной стойкой его ждет высокая блондинка. Подруга Дженны, Ливия.

— Я привезла деньги за обслуживание дня рождения Эунси, — сказала она.

— Спасибо, — растерянно кивнул он, пряча конверт в карман.

Ливия сочувственно оглядела его и вздохнула:

— Я сказала Дженне, что уход от проблемы никогда не приведет к ее решению, но она меня и слушать не хочет. Вы ведь в курсе — убегать она умеет лучше всего, и, по-моему, в этот раз она собирается поступить точно так же.

— Да, она четко дала понять, что собирается вернуться в Нью-Йорк.

— А по-моему, она просто ждет того, кто даст ей причину остаться.

— Ты уходишь? Сейчас? — ужаснулась Ливия.

За ее спиной кипела жизнь: официанты расставляли и сервировали столы, надували воздушные шары и развешивали украшения.