— Ты знаешь, где она живет?

— Нет, но, возможно, я смогу показать тебе, как ее найти.

Немного позже Кассандра вытащила из ящика в лавке гравера одну вещицу, исполненную в технике глубокой печати, то есть меццо-тинто. Указав на надпись внизу, пояснила:

— Это — из ее студии. М.Ж. Лайон. Таким образом она старается скрыть, что работала женщина.

Эмма долго рассматривала гравюру, довольно робкую попытку изобразить Темзу возле Ричмонда. И на гравюре было указано имя — М.Ж. Лайон, а также адрес гравера.

— Думаю, пятна на ее руках могут быть следами краски, используемой в гравировальном деле, — сказала Кассандра. — По крайней мере она нашла способ зарабатывать на жизнь, не поступая в услужение. Но говорят, что она часто использует труд других мастеров и подписывается чужим именем. А ее гравюры якобы имеют… непривычный характер.

Кассандра вернулась к владельцу лавки с гравюрой в руках, открыла ридикюль и порылась в нем в поисках монет.

— Они носят скандальный характер? — спросила Эмма шепотом.

Она знала, что в Лондоне имели хождение скабрезные рисунки и гравюры, хотя сама никогда их не видела.

Кассандре вручили свернутую в трубочку гравюру, и она передала ее подруге.

— Нет, скорее юмористический. Это юмористические гравюры, высмеивающие человеческие слабости и лицемерие светского общества, а также отдельных представителей этого общества. Жак говорил, что видел их и знает, что они принадлежат ей. Но он не сказал мне, каким именем она их подписывает.

— Почему же?

— Похоже, что на одной из ее сатирических гравюр изображен мой брат с ослиными ушами и хвостом. Как глупо со стороны Жака… ведь он решил, что я обижусь.

Взяв подругу под руку, Кассандра повела ее к выходу из лавки.

— А теперь расскажи мне о своей затее и о том, какие ты собираешься выплачивать комиссионные тем, кто принесет тебе новые товары?

Эмма уже собралась ответить, но тут с ними поравнялась роскошная карета, катившая по мостовой. Внезапно экипаж остановился, затем его дверца распахнулась, и на тротуар вышел лорд Саутуэйт, преградивший им дорогу. Поклонившись, граф проговорил:

— Мисс Фэрборн, какая счастливая случайность… Я как раз собирался заехать к вам. — Он отвесил поклон Кассандре. — Приветствую вас, миледи.

Кассандра одарила графа кислой улыбкой.

— Видеть вас, Саутуэйт, всегда большая радость. Могу я узнать, как поживает ваша сестра?

С трудом сохраняя деланное дружелюбие, Дариус ответил:

— Она прекрасно поживает, прямо-таки процветает. А ваша тетушка, леди Кассандра, бывает в последнее время в свете?

— Теперь моя тетушка находит, что уют и комфорт ее собственного дома перевешивают достоинства любого другого.

— Уверен, что ваше общество — большое утешение для нее.

— Мне хотелось бы так думать, милорд.

Эмма едва удержалась от стона. Бывало ужасно неприятно, когда подруга в ее обществе тратила время на ничего не значившие любезности. Да и со стороны Саутуэйта было притворством вести столь бессмысленный разговор.

— Леди Кассандра, надеюсь, вы не будете в претензии, если я увезу от вас мисс Фэрборн? — сказал граф, все еще безупречно вежливый. — Нам с ней надо безотлагательно побеседовать.

Кассандра с любопытством посмотрела на подругу, старавшуюся казаться столь же невозмутимой, как и двое ее собеседников.

— Речь пойдет о поместье вашего отца, — добавил Саутуэйт.

— О!.. — воскликнула Кассандра. — Я и не подозревала, Саутуэйт, что вы играете какую-то роль в улаживании этого дела. — Теперь она уставилась на Эмму с неприкрытым любопытством, причем выглядела несколько уязвленной.

— Я уверена, что разговор с лордом Саутуэйтом может подождать до завтра, — сказала Эмма.

— Нет, он действительно должен состояться сегодня, — настаивал граф, открывая дверцу своего экипажа.

Кассандра пожала плечами:

— Что ж, Саутуэйт, я передаю свою подругу под ваше покровительство и ни в коем случае не думаю, что из-за вас она может стать героиней скандала.

Эмма решительно покачала головой:

— Нет-нет, ты должна остаться с нами, Кассандра.

Та с усмешкой ответила:

— Но Саутуэйт, похоже, этого не хочет. Не так ли, сэр?

— В таком случае дело подождет до завтра, — заявила Эмма.