Характерная боль в паху напоминала ему о том, что сам-то он не получил облегчения. Что ж, так ему и надо! И даже хорошо, что он владел собой, сдержался…

Беннет постучал пером по чернильнице. Бодрящая ода, воспевающая долг и страну, непременно будет написана.

Спустя минут десять, зачеркнув строчек семь, Беннет тяжело вдохнул и скомкал листок. Проклятие! Все бесполезно! Ну почему он думал, что сочинение станет благотворным для его душевного спокойствия? Наверное, полковник Смоллетт-Грин был прав. Военным не следует корпеть над поэтической чепухой. Это для них недостойное занятие.

Майор протер глаза и, уставившись в потолок, увидел яркую потолочную роспись, сделанную Мари. Он задумался над причудами Мари. Минуту спустя, взглянув на другой чистый листок, лежавший перед ним, спросил себя: «А почему бы не написать о ней?» И действительно, может, то1гда, написав о ней, он сумел бы выбросить ее из головы.

Вскоре майор отложил перо и прочитал написанное. Вдохновение, навеянное водой? Да, похоже на то. И получилось действительно неплохо…

Но спустя минуту Беннет скомкал страницу со стихами и сунул бумагу в карман мундира. Он знал, что был скверным поэтом. Ну может, и не очень скверным, но ему не удалось добиться главного — не удалось выбросить Мари из своих мыслей.

Майор закрыл глаза и помассировал затылок.

— Черт возьми, что же делать? — пробормотал он.

В дверь женской половины постучали.

— Госпожа! — послышался голос Ашиллы.

Беннет отыскал ключ и отпер дверь.

— В чем дело? — спросил он.

Горничная смотрела куда-то мимо него.

— Отец госпожи дома, — сообщила она.

— А это не могло подождать до утра?

Ашилла со злостью посмотрела на него.

— Нет!

— Она все еще в целости и сохранности, если это вас беспокоит, — сказал Беннет.

Ашилла несколько смягчилась.

— Беспокоит… но отчасти. Госпожа настаивает, что всегда должна сама помогать своему отцу, когда он в таком состоянии.

— Опиум?

Ашилла кивнула.

Беннет понимал, что Мари испытывала стыд за своего отца. Но слуги ведь все равно все знали — такое не могло укрыться от их глаз.

— А есть ли здесь кто-нибудь, кому она может доверять? Кто-то мог бы помочь ее отцу? — спросил Беннет.

Горничная пристально посмотрела на него, затем пожала плечами:

— Несколько месяцев назад Селим хотел доставить домой сэра Реджинальда во время одного из его загулов. Но сэр Реджинальд был в воинственном расположении духа и приказал бросить его в тюрьму — как похитителя. Потребовалось два дня, чтобы сэр Реджинальд пришел в себя, добрался до дома и признался в содеянном. Мари, конечно, сразу же заплатила за немедленное освобождение Селима. Но теперь она не хочет подвергать риску кого-либо, кроме себя самой.

Это было очень похоже на Мари. Она была до глупости самоотверженной и преданной.

А сэр Реджинальд, оказывается, посадил Селима в тюрьму. Может, это кое-что объясняло?

Мари говорила, что лишь три человека знали, чем она занималась. Но могло быть так, что об этом знал и Селим? Казалось, этот человек был достаточно хитер, чтобы замечать все, что происходило в доме. А отец Мари дал ему убедительный мотив затаить вражду против всей семьи.

Беннет взглянул на дверь в комнату девушки. Снова повернувшись к горничной, сказал:

— Я займусь им.

Но Ашилла по-прежнему стояла в дверях.

— У вас есть ваши приказы, майор, а у меня есть свои.

Он оценил ее находчивость.

— Ну… тогда приступайте.

Проходя мимо него, Ашилла, прищурившись, взглянула на него.

— Должна признаться, майор, я ожидала, что мне придется стучать в дверь немного сильнее.

Беннет приподнял бровь.

— Вы о чем?

— Сами знаете. — Ашилла усмехнулась, — Только не потеряйте ключ от двери, майор. Другого у нас нет.

— Да, конечно…

Беннет положил ключ обратно в кувшинчик, стоявший на столе.

Горничная же тихонько постучала в дверь спальни, затем вошла, закрыв за собой дверь. Прошло несколько минут, а затем появилась Мари, заспанная и в халате. Увидев Беннета, она пробормотала:

— Пожалуйста, подождите здесь.

Ему было больно видеть ее понурые печальные плечи.

— Я помогу вам, Мари.

Она прошла мимо него, не поднимая глаз.

— Как вам угодно, майор.

Сэр Реджинальд лежал на диване в холле. По его подбородку стекала слюна, и он размахивал руками, как будто отгонял насекомых. Мари приподняла его и поставила на ноги.