Королев подскочил к блондинке и со всей дури толкнул в спину.

Она полетела лицом вниз. Упала на живот. Сумочка отлетела к качелям. Мобильник выпал из кармана плаща в грязь.

Женщина, охнув, села, глядя на Королева круглыми глазищами. Юбка задралась до бедер.

Королев ухмыльнулся.

— Вау! Отсосешь, мамочка?

Щеки блондинки залило краской. Вялов такими же огромными глазами посмотрел на Королева.

— Витек, ты че?

Женщина встала. Прическа сбилась. Колготки разошлись.

— Щенок, — неуверенно прошептала она. — Ты что себе позволяешь?

Лицо Королева исказилось.

Он схватил блондинку за руку. Крепко сжал.

— Вали, сука, пока цела.

Безмятежность дня померкла.

Вялов развернулся, чтобы бежать, и застыл.

Человек в черном плаще с капюшоном стоял в трех шагах от него.

В руке Он сжимал запятнанный кровью судейский молоток.

Увидев Его, блондинка мигом забыла, что Королев толкнул ее. Выступила вперед, со страхом глядя на Судью.

— Я знаю, кто Ты. О Тебе писали в газетах. Уходи. Тебя никто не звал.

Судья молча смотрел на нее.

— Прошу, не трогай их!

Он вздрогнул. Поднял голову. Его голос звучал глухо:

— Ты просишь за них?

Ресницы блондинки дрогнули.

— Я.

Ледяной смех из-под капюшона заставил ее оцепенеть. В голосе Судьи не было ни капли жалости.

— Ты говоришь, что думаешь? Или просто играешь роль?

Женщина задрожала.

— Не наказывай их. Они еще дети.

Снова бесстрастный смешок.

— Какие банальные слова! Ты хорошая актриса.

Он приблизился. Блондинка замерла, словно беспомощный ребенок.

Судья наклонился. Прошептал ей на ухо:

— Хочешь, чтобы отпустил их? Я согласен.

Женщина с надеждой посмотрела на Него.

— О, спасибо! Ты… Ты добрый…

Он усмехнулся.

— Вместо них я убью тебя.

Она отшатнулась, бледнея.

— Ну что? Согласна?

Блондинка разрыдалась. Схватила сумочку и, шатаясь, побрела прочь.

— Нет… — шептала она. — Нет…

Вечером она будет битый час плакать в объятиях мужа. Супруг так и не добьется от нее вразумительных объяснений. Женщина будет повторять снова и снова: «Не надо меня, только не меня».

Игорь прирос к земле. Кто-то орал ему в ухо: «Беги! Беги, идиот! Спасай свою шкуру!»

Но этот крик души перекрывал иной звук — вкрадчивые шаги Смерти.

Королев, бледнея, смотрел на Судью. Черная тень легла на его лицо. Солнце погасло.

— Не трогай меня. Мой отец тебя убьет!

— Твой отец? Мне прекрасно известно, кто твой отец. Жирная пиявка. Его место в Аду. А твое место — рядом с ним.

Игорь, парализованный ужасом, смотрел на приятеля. Тот молчал, издевательская ухмылка исчезла, огонь торжества в глазах угас. Впервые в жизни Витя Королев осознал, что в жизни есть вещи, перед которыми бессильны деньги, связи, власть.

Например, смерть.

Голос Судьи был тих и серьезен:

— Когда-то я поклялся мстить за невинно обиженных. Поклялся женщине, которая значила для меня больше целого мира.

Я поклялся, что буду справедлив. Я не трогаю детей и беременных. Поэтому я не убью тебя.

Он уставился на мальчика. Витя неуверенно улыбнулся.

В следующую секунду Игорь увидел то, что долгие годы будет преследовать его в кошмарах.

Судья выпростал руку, схватил Королева за горло. Тот захрипел, судорожно вцепившись в руку Судьи. Его слабеющие пальцы скользили по рукаву плаща, не в силах разжать ледяные пальцы. Он болтал ногами в воздухе.

— Смотри на меня, щенок, — сказал Судья. — Смотри в глаза Правосудию. Видишь в них жалость?

Он отвел руку с молотком, и со всей силы обрушил на ноги мальчика, раздробив коленные чашечки. Королев страшно захрипел.

Игорь открыл рот, чтобы закричать, но выдавил лишь слабый писк. Оглушительный хруст раздробленных костей все еще звучал в его ушах.

Судья разжал пальцы. Королев приземлился на сломанные ноги. Истошный вопль боли огласил округу.

Но дети и родители на детской площадке вели себя странно. Одни продолжали играть, другие — умиляться. Лица походили на застывшие маски. В их счастье и безмятежности проглядывала фальшь, словно мертвые притворялись живыми.