Хоть ты – вся жизнь! – моя потеря.

Пришёл бы дней круговорот,

Когда б, сама себя не помня,

С раскрытым ртом глядела б в рот

Тебе, восторженный тихоня,

Мне говоривший о весне,

Её безумном половодье,

Что всё преснее и пресней…

…И – что проснулся вкус сегодня

К горчайшей прелести ночей:

Над головою – звёздный омут,

Подобно кружеву речей

Ночное кружево черёмух,

Напоминавшее фату,

С плеч соскользнувшую покатых…

…Сама когда же обрету

Речь, как предчувствие утраты?

У РЕЧНОГО ОБРЫВА

И грезить бы о встрече, но не мой

Мне светит свет… Мой свет – иной отныне:

На полном на безветрии отныне

Настоян, вознесён над крутизной.

Я в тихий час с прямой спиной стою

По-над рекой, у близкого обрыва.

…Какой покой!.. А было что крикливо,

То сгинуло… Комфортно, как в раю.

Ушедший друг, о бурях промолчу:

Не поддаются, к счастью, описанью.

Мой друг, не подыграю прикасанью

Руки к руке или плеча к плечу.

Ты далеко – и это нас спасёт.

Роскошный полдень сладостен, как мёд.

В меду утонет яблоко соблазна –

И будет крутизна не столь опасна.

…А буря жажду счастья принесёт.

* * *

К биенью ветра безучастный,

Топчась у края скорой тьмы,

Мой день меняет облик ясный

На нечто, взятое взаймы.

Живому сердцу во спасение, –

Чья жизнь висит на волоске, –

Берёт он золото осеннее

В ближайшем к зимушке леске.

Общение

…Пообщались, скажешь, взглядами?

Не о том, сердешный, речь.

Жалил август звездопадами,

Медля сердце мне ожечь.

Жалил август! Я старательно

Взгляд от взгляда отведу.

Расстилалось море скатертью:

На! – питьё, и – на! – еду.

Было, море, ты – покладистым:

Голубых, поди, кровей.

И прикидывался августом

Лишь один из ноябрей.

…Впрочем, чайка в клюве солнышко

Унесла, чтоб – с глаз долой!

А гранатовое зёрнышко

Я предам земле сырой.

* * *

Май без тебя – не май, а маета.

Начать бы май мне с белого листа,

Да в жизнь уже вошли – привычкой! – письма.

А в них – на север не стремился юг.

Пережила в разлуке тыщу вьюг:

От них я не зависима?.. Зависима!

Когда одна и в лете, и в зиме,

Сидит одно, поверишь ли, в уме:

Зачем России крымская граница?

Её теперь мне вряд ли перейти:

В Крым по земле заказаны пути,

А перелёт едва ли состоится.

Хотя порою чувствую: крыла

Омыл поток воздушного тепла –

Я, их расправив, к морю полетела…

Но… миг – и ветер сильный тут как тут.

Мне изменить приходится маршрут.

…Лишь поднялась, – и снова наземь села.

Давненько мы расстались!.. Грешным, нам

Ломать совместный хлеб, чтоб – пополам! –

Когда-то и была меж дел забота.

Но пишешь ты: «Любимая, пиши, –

Оголодал я без твоей души…

Такого не предвидел поворота.

Мне без тебя досаден даже май.

Надежду на роман не отнимай –

Пока не ставь в романе нашем точку.

Оставь сюжет старинным, а финал,

Пожалуй, этот: сам Всевышний дал

И давним расставаниям отсрочку».

* * *

В погоне за душой родной

Родной души не обретала.

Каким бы ни был чёрным зной,

Роса порог мой покрывала.

Я, выходя из духоты

Избы, чей воздух полон тленьем

Той, прошлогодней бересты,

Шла в одиночестве осеннем

Туда, где мыслила разжечь

Судьбой покинутую печку.