Петтигрю, не впервые с тех пор как приехал в Марсетт-Бей, почувствовал себя страшно смущенным. Он не мог найти слов, чтобы утешить ее. Впрочем, он уже предъявил ей утешительное свидетельство, а если результатом оказалось столь безудержное излияние чувств, он больше ничего не мог поделать, разве что ждать, когда она перестанет рыдать и начнет вести себя разумно. Если бы мисс Браун была здесь! Она, как никто другой, сумела бы успокоить мисс Дэнвил, во всяком случае, не стала бы бездействовать. Но с другой стороны, будь она здесь, такая неприятная ситуация не возникла бы вовсе.

Мисс Дэнвил решила проблему сама — не тем, что перестала плакать, а тем, что покинула комнату, на ходу вытирая глаза насквозь промокшим платком. Петтигрю поспешно схватил свое «доказательство», чтобы убрать его в кейс. В этот момент к нему приблизилась миссис Хопкинсон, которая, судя по всему, наблюдала за ними из дальнего угла гостиной. Петтигрю недовольно посмотрел на нее, но, похоже, она была решительно настроена на примирение.

— Простите за всю эту кутерьму, — сказана она. — Тем более в тот момент, когда между нами начали складываться приятельские отношения. Это моя вина, но есть вещи, которые порой приводят меня в бешенство. Знаю, у меня злой язык, но такая уж я есть.

Петтигрю был слишком сердит на нее, чтобы хоть что-нибудь ответить. Он положил письмо обратно в кейс и резко защелкнул замок. Но от миссис Хопкинсон не так легко было отделаться.

— Вы такой хороший человек, мистер Петтигрю, — с мольбой сказала она. — Вы ведь не донесете на меня мистеру Филипсу, правда? Мне ненавистна сама мысль о том, чтобы быть оштрафованной на тысячи фунтов в возмещение морального ущерба. Даже если бы они у меня были. Смешное предположение! — добавила она, хихикнув.

— Я постараюсь как можно быстрее забыть об этом инциденте и советую вам сделать то же самое, — сдержанно порекомендовал Петтигрю.

— Вот! Я же знала, что вы хороший человек. У меня просто гора с плеч — уф! Да, а как насчет мисс Дэнвил? Думаете, она меня не выдаст?

— Естественно, за мисс Дэнвил я отвечать не могу.

— От этой чокнутой можно ожидать чего угодно, — брюзгливо проворчала миссис Хопкинсон. — Вы видели, в каком она только что была состоянии? Смеялась и плакала одновременно.

— Ну уж за это вы должны благодарить себя сами, миссис Хопкинсон.

Теперь возмутилась миссис Хопкинсон.

— Нет, мне это нравится! — воскликнула она. — Это же вы выбили ее из колеи, я все видела. Вы показывали ей какое-то письмо или что там еще!

Петтигрю приложил максимум усилий, чтобы сохранить хладнокровие, но это было уже чересчур.

— Наш разговор затянулся, — сказал он. — Я не намерен стоять здесь и выслушивать ваши обвинения. После того как вы вконец расстроили мисс Дэнвил своими дикими инсинуациями, я был вынужден сделать все, чтобы исправить положение. Что же касается письма, которое я дал прочесть мисс Дэнвил, то вам, возможно, будет интересно узнать, что оно от поверенного покойной миссис Филипс и в нем подтверждается факт ее смерти.

Он уже жалел, что сболтнул лишнего, но оно того стоило, чтобы увидеть выражение лица миссис Хопкинсон.

— Вот это да! — воскликнула она. — Значит, я действительно попала в передрягу? Она наверняка расскажет ему или этой Браун — что одно и то же. Мистер Петтигрю, как вы думаете, что мне теперь делать?

— Я не могу давать вам советов. Сами попали в беду из-за своего несдержанного языка, сами и выпутывайтесь как можете.

— Ну правильно! — взорвалась миссис Хопкинсон. — Давайте, пинайте девушку ногами, раз уж она упала! Не так ли поступают все мужчины? Ладно, я знаю, что мне делать, и без вашего совета, благодарю покорно! При первом же удобном случае расскажу все мистеру Филипсу начистоту и попрошу у него прощения, прежде чем кто-нибудь из этих женщин донесет на меня. После этого ему будет неловко что-либо предпринимать.

У Петтигрю были большие сомнения относительно разумности такого шага, но, учитывая только что им сказанное, ему едва ли стоило оглашать свое мнение. Поэтому он молча проводил взглядом миссис Хопкинсон, снова удалившуюся в другой конец комнаты, и после недолгих колебаний присоединился к тесному кружку, собравшемуся вокруг камина.

Здесь тем временем, слишком поглощенные собственными заботами, чтобы интересоваться тем, что происходит вокруг, Иделман и мисс Кларк с пристальным вниманием слушали Вуда, который явно разворачивал перед ними экспозицию «сюжета».

— Таким образом, — вещал он, — в целом все вполне готово.

Петтигрю с любопытством отметил, какую уверенность в себе и авторитетность обрел Вуд теперь, когда имел дело с собственным сюжетом, по сравнению с той застенчивостью, которую он продемонстрировал, когда впервые был обнародован факт его литературной деятельности.

— Вот план места действия, — продолжал он. — Боюсь, он весьма схематичен, но представление составить позволяет. А вот расписание передвижений всех подозреваемых. Разумеется, у каждого есть алиби — или на первый взгляд кажется, что есть. Единственный, кого я пока не отработал, — это Рикаби, но я предлагаю…