В Оттаве у нас произошла серьезная неприятность. В пасодобле, когда я перекручивал Наташу, ее конек попал на блестку, упавшую с чьего-то костюма на лед, она покачнулась, коснулась пальцами льда, и я ей проехался зубцом конька по руке. Мы докатывали танец, обливаясь Наташиной кровью. Потом ей положили швы без наркоза, по живому, иначе он даст реакцию на допинг.

Последний день соревнований начинался в два часа, наш выход, следовательно, где-то в четыре. Мы, уже напомаженные, накрашенные, размялись – и тут во Дворце гаснет свет. Стали менять проводку. Уехали отдыхать. Спать или не спать? Начались соревнования к девяти, мы катались около часа ночи. Все, кто смотрел наше выступление, говорили «здорово», а я выступал без всякого куража, без завода, когда ты весь в музыке как в полусне – то думаешь, что мышца болит, то хочется ехать побыстрее, потому что кажется – еле ползешь…

В турне по Америке команда собралась на редкость сплоченная. Не только по спортсменам, но и тренерам: все без претензий, у каждого ученик оказался именно на том месте, на какое и претендовал. Проехались мы по Америке прекрасно, в каждом городе, где выступали, народ ломился на трибуны. Импресарио Том Коллинз, который закупает наши выступления у ИСУ, ходил счастливый, не уставая нас благодарил. Королем бала был, конечно, Скотт Хамильтон, олимпийский чемпион и четырехкратный мировой чемпион в одиночном катании. После него по популярности шел канадец Брайан Орсер. Нас с Наташей принимали хорошо, но своих приветствовали азартнее.

Сезон завершался в Австралии. Там к туру присоединились англичане. Наконец после многих лет соревнований две недели мы могли нормально общаться с Торвилл и Дином. Я совершенно поменял о них мнение. Сказочное время, оно не повторится. Спустя три года мы встретились в Москве, ходили вместе с Крисом и Джейн на балет в Большой театр. Но той первой близости, открытия друг друга, конечно, уже не произошло – встретились старые боевые друзья.

Австралия запомнилась еще и потому, что там нас впервые, несмотря на второе место и то, что рядом Торвилл и Дин, встречали как чемпионов. Разница вроде незаметная, но чувствуется сразу. Крис и Джейн это воспринимали спокойно, как должное, будто они торжественно передают нам свое царство.

Наташа. Нам к тому времени исполнилось немало лет: мне – двадцать четыре, Андрею – двадцать шесть. Кое-кто уже давал нам понять, что пора и заканчивать. Но Татьяна Анатольевна еще на сборе во Франции, за полгода до Игр, сказала: «Я решила: если мы будем много работать, то пройдем весь следующий цикл до Олимпиады в Калгари. И к тому должны стремиться».

Мы с Андрюшей тренировались тогда как проклятые, я находилась в каком-то загоне, а она подумала и все взвесила… Конечно, мы не собирались сразу заканчивать, прекрасно понимая: после Сараево Торвилл и Дин уйдут и у нас появляется шанс стать чемпионами… Но чтобы продержаться еще четыре года – о таком и не помышляли. Но, когда Татьяна Анатольевна высказала свою идею, меня ее слова будто приподняли – мы можем! Конца не предвиделось! Еще идти и идти вперед до горизонта.

В тот год мы познакомились с Натальей и Владимиром Ульяновыми, недавними солистами ансамбля Моисеева. Наталья Михайловна уже работала там хореографомрепетитором. К нам их пригласила Татьяна Анатольевна, это ее друзья чуть ли не с детских лет. И люди они необыкновенные, и педагоги замечательные. Когда с нами справляться стало нелегко, да и мы сами друг с другом справиться не могли, Татьяна Анатольевна от нас сбегала, а на тренировку приходила Наталья Михайловна, нам при ней стыдно было ругаться.

После Америки мы вернулись домой всего дней на пять и сразу отправились продолжать тур в Австралию. Там начались приятные неожиданности. Общая раздевалка для всех и отдельные комнаты для меня, Андрея, Джейн и Криса. Я захожу в свою раздевалку и вижу огромный букет, и в нем карточка Джейн и Криса, где они приветствовали наше прибытие в Австралию. Дальше – сплошные комплименты. Куда бы их ни приглашали, они всюду брали нас с собой. Оказались мы и на яхте, где Джейн и Крису устроили прием самые богатые люди Австралии. Может, им приходилось одиноко среди чужих, а мы вроде из одного профсоюза? Их отношение к нам выглядело таким трогательным и таким бережным, что сомнений не возникало: именно нам они передают чемпионскую эстафету.

На одном приеме кто-то спросил: «Вы столько лет соревновались, а теперь как друзья сидите за одним столом?» Для меня вопрос показался странным, так как, насколько мне известно, в западной печати вообще не упоминалось, что у Торвилл и Дина есть соперники. А Крис ответил на этот вопрос словами, над которыми я прежде не задумывалась. Он сказал: «Мы начали выступать на чемпионатах в одно и то же время, но мы сразу заняли первое место в своей стране, а Наташа и Андрей еще несколько лет ездили на чемпионаты мира и Европы как третья пара Советского Союза. Если б советская федерация догадалась их представить как своих лидеров, общественное мнение к Олимпиаде могло быть не столь однозначным».

Многие иностранные спортсмены говорили мне, что Торвилл и Дин зазнались. Но в Австралии я поняла: они были очень заняты своим делом, бремя многолетнего чемпионства ужасно тяжелое, не оставляет сил для легкого общения. Их самоуглубленность расценивали как заносчивость. Почему в общении с нами у них вдруг наступила такая легкость и простота? Они освободились от страшного груза – всегда и во всем быть первыми.