Шрифт:
У меня проявились артистические способности! Ха! Особенно после того, как моя Жучка, то есть Алиса, затаскала меня по театрам, а также по клубам и гостям. А в Третьяковку мы катались, специально, раз пять в прошлом году. А потом она меня еще и экзаменует! Тыкает носом, как того Буратино! Поучает! Мальвина хренова, мать ее так! «Кто написал «Грачи прилетели»? Сколько было вариантов этой картины у Саврасова? Или еще хуже! Кто дописал медведей на картине Шишкина «Утро в сосновом бору»?»
А мне оно надо!
Записала меня на курсы компьютера и английского языка. И, кроме того, велела вести дневник, где я должен отмечать все события и впечатления за день.
Зачем, спросите?
Алиса сказала, что потом можно издать бестселлер под названием «Записки лучшего в мире кота Василия». Под названием «Записки альфонса» этот бред разойдется быстрее!
А когда слетаются ее гламурные подружки с натянутыми рожами, все эти перезрелые девочки – Пуся, Эллис и особенно Марго с вертлявой шавкой под мышкой, – моя Жучка из кожи лезет показать, какой я завидный. Заставляет меня цедить мартини со льдом через трубочку. А мне бы стакан водяры опрокинуть и забыться.
Взбрендило ей оттюнинговать меня до неузнаваемости. И ей это, кажется, удалось. Видели б меня мои пацаны из забоя! Только не это! Припыленный углем усталый шахтер превращается в стильного денди. Вот тебе и «мяу»! Хочешь жить, не так замяукаешь. И пока я в этой столице не найду приличной работы, мяукать мне еще долго. Где там мой учебник по английскому?
Говорила мне мама: «Учи, сынок, язык! Человеком будешь!»
Звонок в дверь.
– Ну, вот, пришла любимая.
Василий шустро бежит открывать дверь, обшитую белой кожей. На пороге Алиса. В ее глазах лукавый огонек.
Василий перехватывает пакеты из рук Алисы. Она смачно чмокает его в нос.
– А что я тебе купила, Мурзик мой! Мой Бобик! – Алиса пританцовывает и, раскупорив пакеты прямо в холле, вешает на Василия модные обновки.
Василий противится.
– Хватит мне тряпки скупать. Уже гардероб ломится. Что я тебе, игрушка какая-то?! Чего ты на всякую дрянь деньги трынькаешь!
– Мой Мурзик! Да ладно тебе! Смотри, какие штанци классные! В цветочек! Чистый хлопок. Завтра мы ужинаем у Марго.
– На хрен мне эти штаны, уже двадцатые?! Водки-сигарет взяла?
– Взяла. Мой Кен должен быть самым модным.
– О, уже я Кен! Я же Бобик-Мурзик! Где ты видела псов с барахлом на вешалках? Все. Хватит! Мне положен один, ну два… прогулочных комбинезончика. И ошейник от блох.
– С дырочкой для хвостика? Моя ты собачка! Самая лучшая… из всех хвостатых собачек. Ну, что ты сегодня выучил из английского?
И Алиса виснет на шее у Василия. Тот вздыхает, обреченно опускает свою голову ей на плечо, обнимает за талию.
– Май нейм из Васька…
День теплый плавно катится к вечеру.
Больная на голову
Соседка Роза позвонила, сказала, что уже выходит и ждать будет на улице. Было слышно, как закрывается дверь ее квартиры, потом шумно поехал вниз лифт.
А Настя все никак не могла покинуть свою спальню. Отсчитала двести долларов. Спрятала коробку из-под туфель «Гуччи» в самый дальний угол комода. Сколько там было денег, она знала весьма приблизительно.
Поколебавшись, Настя переложила коробку подальше, в антресоль шкафа. Села на кровать, задумалась. Взяла с трюмо шкатулку с драгоценностями, сдула едва заметные пылинки с зеленого бархата, открыла. Серьги, кольца, браслеты, подвески. Все из желтого и белого золота, с драгоценными камнями: изумруды, бриллианты, сапфиры. Сдержанно, стильно, изысканно. Авторские работы ювелирного дома «Харарук». Самое дорогое кольцо в форме чалмы из тридцати семи бриллиантов. Ценные подарки мужа, обожающего дарить подобное.
И лишь один перстень с овальным рубином, в многочисленных золотых лапках, выделялся своей простоватой бордовой яркостью. Роскошь еще советских времен. Подарок матери на семнадцатилетие. Ювелирной ценности незначительной.
Настя оглядела растерянно спальню, куда бы спрятать драгоценности. Прячь не прячь, воры все равно найдут, если проникнут в квартиру. Это Настя, любительница детективов, хорошо понимала. Только кто может знать, есть ли ценности в этой квартире? Дом новый. Знакомых еще нет. Никто ни с кем даже не здоровается.