Нет, кроме любопытства, ничего!

Бегут им вслед на улицах мальчишки:

— Эгей, сюда! Смотрите-ка скорей! —

Ну, хорошо, пусть это ребятишки.

А взрослые! Намного ли мудрей?

Порой, прохожих растолкав упрямо.

И распахнув глазищи-фонари,

Какая-нибудь крашеная дама

Воскликнет вдруг: — Ах, Петя, посмотри!

И, все смекнув, когда-то кто-то где-то

С практично предприимчивой душой

На нездоровом любопытстве этом

Уже устроил бизнес цирковой.

И вот факиры, щурясь плутовато,

Одетых пестро маленьких людей

Под хохот превращают в голубей

И снова извлекают из халата!

И вот уже афиша возвещает

О том, что в летнем цирке в третий раз

С большим аттракционом выступает

Джаз лилипутов — «Театральный джаз»!

И тут нелепы вздохи или лесть.

Мелькают дни, за годом год кружится,

А горькая незримая граница,

К чему лукавить, и была, и есть.

Но сквозь рекламу и накал страстей,

Сквозь любопытство глаз и пустословье

Горят для вас с надеждой и любовью

Большие души «маленьких» людей.

О ТОМ, ЧЕГО ТЕРЯТЬ НЕЛЬЗЯ

Нынче век электроники и скоростей.

Ныне людям без знаний и делать нечего.

Я горжусь озареньем ума человечьего,

Эрой смелых шагов и больших идей.

Только, видно, не все идеально в мире

И ничто безнаказанно не получается:

Если рамки в одном становятся шире,

То в другом непременно, увы, сужаются.

Чем глазастей радар, чем хитрей ультразвук

И чем больше сверхмощного и сверхдальнего,

Тем все меньше чего-то наивно-тайного,

Романтически-сказочного вокруг.

Я не знаю, кто прав тут, а кто не прав.

Только что-то мы, видно, навек спугнули.

Сказка… Ей неуютно в ракетном гуле,

Сказке нужен скворечник и шум дубрав.

Нужен сказке дурман лугового лета,

Стук копыт, да мороз с бородой седой,

Да сверчок, да еще чтоб за печкой где-то

Жил хоть кроха, а все-таки домовой…

Ну, а мы, будто в вихре хмельного шквала,

Все стремимся и жить, и любить быстрей.

Даже музыка нервной какой-то стала,

Что-то слишком визгливое слышится в ней!

Пусть река — не ожившая чья-то лента,

И в чащобах не прячутся колдуны.

Только людям нужны красивые сны,

И Добрыни с Аленушками нужны,

И нельзя, чтоб навеки ушла легенда.

Жизнь скучна, обнаженная до корней,

Как сверх меры открытая всем красавица.

Ведь душа лишь тогда горячо влюбляется.

Если тайна какая-то будет в ней.

Я — всем сердцем за технику и прогресс!

Только пусть не померкнут слова и краски,

Пусть хохочет в лесах берендеевский бес,

Ведь экстракт из хвои не заменит лес

И радар никогда не заменит сказки!

БЕЛЫЕ РОЗЫ

Сентябрь. Седьмое число —

День моего рождения,

Небо с утра занесло,

А в доме, всем тучам назло,

Вешнее настроение!

Оно над столом парит

Облаком белоснежным.

И запахом пряно-нежным

Крепче вина пьянит.

Бутоны тугие, хрустящие,

В каплях холодных рос.

Как будто ненастоящие,

Как будто бы в белой чаще

Их выдумал дед-мороз.

Какой уже год получаю

Я этот привет из роз.

И задаю вопрос:

— Кто же их, кто принес? —

Но так еще и не знаю.

Обняв, как охапку снега,

Приносит их всякий раз

Девушка в ранний час,

Словно из книги Цвейга.

Вспыхнет на миг, как пламя,

Слова смущенно-тихи:

— Спасибо вам за стихи! —

И вниз застучит каблучками.

Кто она? Где живет?

Спрашивать бесполезно!

Романтике в рамках тесно.

Где все до конца известно —

Красивое пропадет…

Три слова, короткий взгляд

Да пальцы с прохладной кожей…

Так было и год назад,

И три, и четыре тоже…

Скрывается, тает след

Таинственной доброй вестницы.