— Я больше не намерен ждать дозволения отца. Хочет лишить наследства — пусть. В конце концов, герцог достаточно молод, чтобы обзавестись ещё одним наследником.

Ноги всё-таки подогнулись, но упасть мне, разумеется, не позволили.

— Я намерен просить твоей руки, — сообщил брюнет. — Сегодня же.

И всё бы ничего, но этот голос, этот тон, и… прохожие, которые застывают на шагу.

— Господин Райлен… — глухо выдохнула я.

Он вдруг смягчился, спросил нежно:

— Мы снова на «вы»?

Кивнула. А что ещё делать?

— Девочка моя, потерпи, — прошептали в ушко. И добавили отчаянно: — Всё у нас будет хорошо, вот увидишь.

О, Богиня…

Я не помню, как оказалась в седле. Как миновала центральную часть города — тоже. Лишь когда ухоженные особняки с острыми крышами сменились приземистыми, невзрачными домами, вздрогнула и оглянулась. Две желтоглазые негодницы ехали следом, и я мысленно возблагодарила Богиню — хоть о них беспокоиться не нужно! А в том, что касается остального…

Нет. Не может быть. Умом понимаю — Райлен не станет возводить напраслину, у него действительно есть аргументы и поводы, но… но сердце шепчет — маг обманывается. Линар не такой. Я слишком хорошо его знаю, а он слишком хорошо знает меня. Он не может питать тех чувств, о которых рассуждал брюнет. Не может и всё тут.

— Соули! — позвала Мила, и я с запозданием поняла, что едва не свернула на любимую, длинную дорогу.

Гроза недвусмысленно фыркнула — ей бежать мимо скотобойни совсем не хотелось. Тоже предпочитает яблоневый сад, старинный мост, поля… Но что поделать?

— Мы торопимся, — пригнувшись, шепнула я. Лошадка недовольно дёрнула ухом, но препираться не стала. Я же оглянулась ещё раз, только теперь не к сестрицам присматривалась…

Тьма настигала. То, что прежде виделось как далёкая полоса, застелило полнеба. Нависло утёсом, грозилось обрушиться в любой миг. Сердце невольно сжалось, на глаза навернулись слёзы. Помнится, несколько недель назад, когда Мила с Линой притащили газету с фотографическим портретом Райлена, я объясняла, почему не следует влюбляться в магов. Случись беда или война, маги обязательно идут в бой. Не те люди, которым дозволено сидеть в сторонке с фарфоровой чашкой и куском макового пирога наперевес. Предупреждала, а сама…

— Соули! — в этот раз звала Лина. В голосе «младшенькой» звучала паника. Видимо, им тоже хвосты накрутили.

— Едем, — кивнула я, и подстегнула лошадку.

Добраться до поместья и сидеть тихо — всё, что от меня требуется. И хотя ни капельки, ничуточки не верю в то, что грозу призвал Линар, нужно слушаться. Просто для того, чтобы у главного защитника Вайлеса не было причин для тревоги. А в том, что Райлен справится, и никакие упыри-умертвия к нам не полезут — не сомневаюсь.

На дорогу я не смотрела, по сторонам тоже — слишком хорошо знаю этот путь, поэтому очень удивилась, когда Гроза начала сбавлять ход. А заметив впереди всадника, удивилась ещё больше. Откуда?

Сердце споткнулось. Подумалось — что если Линар? Но чем ближе подъезжали, тем ясней становилось — нет, не он. У того, кто ждал на дороге плечи шире, осанка отнюдь не ученическая, да и волосы светлые.

Сердце споткнулось опять. Сама не знаю почему. Наверное, всему виной последний разговор с Райленом. После таких откровений даже бабочку-лимонницу в гнусных помыслах подозревать начнёшь, не то что человека.

Незнакомец махнул рукой, призывая остановиться, и я… я доверилась Грозе. Дарайхарки — умнички, они злых людей чуют. И так как объезжать светловолосого всадника Гроза не стала, я украдкой выдохнула и поздоровалась.

— Добрый день.

Некрасиво, неправильно, но всё-таки оглянулась на сестёр. Близняшки придержали поводья, подъезжать вплотную, как обычно любят, не собирались. О, Богиня! Неужели девочки вспомнили о существовании этикета?

— Добрый, — отозвался незнакомец, отвесил лёгкий поклон.

Я мазнула взглядом по его одежде — ничего примечательного. Запылённый серый камзол, тёмные штаны, сапоги самого простого пошива. А вот лицо… Тяжелый подбородок, тонкие губы, брови вразлёт. Черты как будто знакомы, но что-то не то, чего-то не хватает. Зато глаза цвета беззвёздной ночи кажутся почти родными… но светлые, вернее — совершенно седые брови, всё портят.

— Что-то не так? — осторожно поинтересовался незнакомец.

Я смутилась. Только теперь осознала, что разглядываю его чересчур пристально.

— Простите. Вы напомнили одного человека…

Мужчина прищурился, спросил с хитрецой:

— Хорошего человека?

Я смутилась окончательно и зачем-то сказала правду:

— Самого лучшего…

Хмыкнул, как будто польщённо. Спросил:

— Дорогу не подскажете?

Я всё ещё пыталась справиться с неуместным румянцем, но взглянуть в глаза незнакомцу это не помешало.