— Эй, ты! Куда идешь? — рявкнул полицейский; увидев перед собой юную ямайку, он потерял бдительность.

Нож блеснул в воздухе и вонзился в горло полицейского в тот момент, когда его рука потянулась к кобуре. Он упал на четвереньки и захрипел. Девушка стремительно подбежала к нему и, подняв свою массивную сумочку, с размаху ударила ею полицейского по голове.

Мо — а это был он — остановился и посмотрел на агонизирующего человека. Нагнувшись, вытащил нож, обтер лезвие о плащ жертвы и убрал оружие в сумочку. Затем вытащил револьвер и быстро прошел мимо убитого им полицейского к входной двери пентхауса. Нажал кнопку и замер в ожидании; его парик чуть съехал набок, десны обнажились в ухмылке.

— Идиотка! Посмотри, что ты сделала с моим виски! — закричал Харди.

И тут он услышал, как зазвенел дверной звонок.

Джина замерла и посмотрела на Харди. Он приподнялся, скинул ноги с кровати и влез в свой халат.

— Кто это? — спросила Джина, недоуменно округлив глаза.

— Легавый, — с отвращением в голосе произнес Харди. — Готов поспорить, он будет клянчить выпивку.

Харди шагнул к двери спальни.

— Ли! Постой! Разреши мне!

— Успокойся! — раздраженно сказал Харди. — Что ты волнуешься? Мы окружены проклятыми фараонами.

Он направился в прихожую. Прозвучал второй звонок.

— Ли! — закричала Джина, услышав, что Харди отпирает замок. — Ли!

Грохот трех револьверных выстрелов наполнил пентхаус. Наступила тишина, которую нарушил звук упавшего тела.

Джина закрыла глаза. С воплем бросилась на постель лицом вниз.

В подъезде около лифта Мо ждали двое полицейских. Чтобы убить его, потребовалось пять пуль. Он умер с насмешливой гримасой на физиономии, со съехавшим на затылок париком, в цветастом платье, задравшемся на черных бедрах.

Утром следующего дня за несколько минут до восьми часов Вал удивила швейцара отеля «Спэниш Бэй», выйдя на веранду в брюках, лифчике и с большой пляжной сумкой. Он поспешил к Вал. Девушка натянуто, вымученно улыбнулась.

— Решила поплавать пораньше, — сказала она, отдавая ему сумку. — Сейчас весь пляж будет принадлежать мне одной.

Швейцар, привыкший к причудам богачей, кивнул Вал. Он проводил взглядом отъехавшую машину, пожал плечами и вернулся к дверям гостиницы.

Вал ехала по дороге, тянувшейся вдоль длинного пляжа, пока отель не скрылся из виду. Она поставила автомобиль на обочину, затем, взяв сумку, направилась к воде по высоким песчаным дюнам. Наконец она оказалась в укромном месте, где никто не мог ее видеть.

Она бросила сумку и принялась собирать сухие ветки, валявшиеся неподалеку. Скоро она набрала приличное количество древесины. Вал вытащила из сумки бутылку с жидкостью для заправки зажигалок и газету. Облила бумагу горючим и сунула ее под хворост. Затем извлекла залитую кровью куртку Криса. Обрызгала ее жидкостью. Положила куртку на хворост. Зажгла спичку и бросила ее на куртку.

Пламя вспыхнуло и загудело; Вал успела отскочить в сторону. Она стояла и смотрела на костер. За несколько минут куртка превратилась в серый пепел; ветер начал разносить его по берегу.

Убедившись в том, что от куртки не осталось ничего, Вал сняла брюки и в лифчике и трусиках побежала к океану.

Поплавав десять минут, она вышла из воды и снова посмотрела на следы костра. Увидев еще раз, что куртка полностью сгорела, она сняла с себя купальный костюм, торопливо обтерлась полотенцем, надела майку и брюки. Через четверть часа Вал уже была в отеле.

Она просидела в своем «люксе» до одиннадцати часов, затем, надев простое белое платье и сандалии, поехала в лечебницу.

Доктор Густав принял ее в своем кабинете.

— У меня есть для вас новости, — сказал он. — Сегодня приезжает доктор Циммерман. Возможно, вы о нем не слышали, но он считается лучшим в мире специалистом по психическим заболеваниям. Я писал ему о вашем муже. Циммерман полагает, что окажется в силах помочь мистеру Барнетту. Его состояние и так уже улучшилось. Он медленно поправляется, но Циммерман считает, что небольшая операция завершит процесс излечения. Он настроен оптимистически, но я все же не рекомендую вам обольщаться. Исход такой болезни непредсказуем. Однако я убежден, что доктор Циммерман не навредит вашему мужу; он может только помочь ему.

Вал сидела неподвижно, сжав руки на коленях.

— Решение должна принять я?

Густав улыбнулся.

— Нет, я уже поговорил с вашим мужем. Он хочет, чтобы ему сделали операцию. Конечно, я советуюсь с вами, но поскольку он высказался за операцию, вы не несете никакой ответственности.

— Я не боюсь ответственности, — заявила Вал. — Что случится, если операция окажется неудачной?

— По словам Циммермана… ничего. Я согласен с ним. Это не та операция, которая может либо исцелить больного, либо убить его. Ваш муж окончательно выздоровеет или останется в своем теперешнем состоянии.