Они подняли юбки только на мгновение, но этого было достаточно.

Темноволосый парень в углу отхлебнул глоток пива.

Модель Hugo Boss выглядел так, будто он собирался упасть в обморок.

Спенсер и Мона опустили юбки и засмеялись.

— Ни фига себе, -

Мона хихикала, тяжело дыша.

— Это было потрясно.

Сердце Спенсер продолжало тарабанить в груди.

Оба парня все еще смотрели на них, разинув рты.

— Думаешь, кто-либо еще это видел? — прошептала она.

— Да кого здесь, блин, это волнует? Типа они действительно выкинули бы нас отсюда.

Щеки Спенсер горели, и ей льстило, что Мона посчитала ее настолько сногсшибательной, насколько она была.

— Вот теперь я действительно опаздываю, — пробормотала она.

— Но это того стоило.

— Конечно, стоило.

Мона послала ей воздушный поцелуй.

— Обещаешь, что мы сделаем это снова?

Спенсер кивнула, ответила ей поцелуем и вышла через главный зал.

Она чувствовала себя лучше, чем за последние несколько дней.

С помощью Моны ей удалось забыть об Э, Золотой Орхидее и Мелиссе на целых три минуты.

Но когда она шла через парковку, то почувствовала руку на своем запястье.

— Подожди.

Когда Спенсер обернулась, она увидела Мону, нервно теребящую алмазное ожерелье на шее.

Ее выражение лица отражало теперь не радостное непослушание, а что-то, что было больше похоже на осторожность и неуверенность.

— Я знаю, что ты очень опаздываешь, — пробормотала Мона, — и я не хочу тебя беспокоить, но со мной кое-то происходит, и мне действительно нужно с кем-то об этом поговорить.

Знаю, что мы не знаем друг друга достаточно хорошо, но я не могу говорить с Ханной, у нее и так куча проблем.

А все остальные разболтали бы это по всей школе.

Спенсер озабоченно взгромоздилась на край большой керамической клумбы.

— В чем дело?

Мона осторожно осмотрелась, будто хотела удостовериться, что поблизости не было никаких гольфистов в прикиде от Ralph Lauren.

— Я получала эти… сообщения, — прошептала она.

Спенсер показалось, что она ослышалась.

— Что ты сказала?

— Текстовые сообщения, — повторила Мона.

— Я получила только два, но они не подписаны, поэтому я не знаю, от кого они.

Там были написаны… ужасные вещи обо мне.

Мона закусила губу.

— Я немного напугана.

Воробей пролетел мимо них и приземлился на бесплодное дерево дикой яблони.

Не далеко загрохотала газонокосилка.

Спенсер, широко раскрыв глаза, смотрела на Мону.

— Они от… Э? — прошептала она.

Мона побледнела так, что даже ее веснушки исчезли.

— От-ткуда ты узнала?

— Оттуда.

Спенсер вздохнула.

Этого не было на самом деле.

Не могло быть.

— Ханна и я — и Ария с Эмили — мы все получали их.

В среду днем, когда Ханна перевернулась на больничной койке, — очевидно, от неподвижного лежания появились пролежни, что звучало еще противнее, чем прыщи — она услышала стук в дверь.

Она почти не хотела отзываться.

Она была сыта по горло всеми своими любопытными посетителями, особенно Спенсер, Арией, и Эмили.

— Давай готовиться к ве-че-рин-ке! — завопил кто-то.

В палату зашли четыре парня: Ноэль Канн, Мэйсон Байерс, младший брат Арии, Майк, и, что удивительно, Шон Экард, бывший парень Ханны и, кажется, Арии.

— Привет, мальчики.

Ханна подняла кашемировое одеяло цвета овсянки, которое Мона принесла ей из дома, до половины лица, оставив одни глаза.

Секунду спустя пришёл Лукас Битти, неся большой букет цветов.

Ноэль посмотрел на Лукаса и закатил глаза.

— Что-то компенсируешь?

— Что? — лица Лукаса было почти не видно за букетом.

Ханна не понимала, почему Лукас всегда навещает ее.

Конечно, они были друзьями целую минуту на прошлой неделе, когда Лукас поднял ее в воздух на воздушном шаре своего отца и позволил ей забыть обо всех проблемах.

Ханна знала, как сильно она ему нравилась, — он практически вытащил свое сердце и вручил его ей во время полета на воздушном шаре, но после того, как она получила платье Моны для корта, Ханна отчетливо помнила, что послала Лукасу отвратительное сообщение, заявляющее, что она не в его лиге.