И вот она, как видно, окончательно уверилась в своих силах и поднялась так высоко, что Полл едва различала на ночном небе серебристую искру.

Приложив руки рупором ко рту, она крикнула вдогонку птице:

— Не улетай! Не улетай! Серебрянка! Серпоклювочка! Покажи мне дорогу! Проводи меня!

И птица, как падучая звезда, устремилась вниз, а потом… Полл так и не поняла: сама ли она стала величиною с мышонка или Серебрянка выросла в огромного среброкрылого ангела. Она почувствовала лишь, что объята потоком лунного света и её уносит; вдаль — невесомую, точно пёрышко.

По морю от полосы прибоя до самого горизонта тянулась дрожащая лунная дорожка. Ha мелководье у берега она была пошире, а дальше — всё сужалась, покуда не протыкала небо сияющим остриём. Чарли завершил свои дневные труды. Вытащил лодку на сухой песок, поужинал остатками пудинга с изюмом и достал из кармана дудку. Заслышав знакомые звуки, к нему вперевалку заспешили три топорка: они надеялись, что Чарли сыграет плясовую и они потанцуют. Чарли вольготно улёгся на спину, шуганул назойливых дружков парочкой пронзительных посвистов, а потом уселся и спел им песенку, под которую они и станцевали, чинно и неуклюже, очень, однако, довольные собой. Чарли же кивал головою в такт, причём прикаждом кивке из волос его высыпалась струйка песка…

Наконец все трое разом остановились, склонив головки набок, и вдруг откуда-то с неба до них долетел далёкий голос:

— Чар-ли-и-и! Чар-ли-и-и!

Топорков точно ветром сдуло. А Чарли сунул свистульку в карман и встал, вглядываясь в ночные небеса. Вот вдали показалось гонимое ветром облачко. Ветром? Нет, пожалуй, не ветром. Никогда прежде ие видел Чарли, чтоб облако неслось но небу с такой быстротой. Оно приближалось, росло с каждой секундой, и вот уже понятно, что это вовсе не облако, а огромная птица с девочкой на спине. Ещё несколько взмахов серебристых крыл, и они приземлились около Чарли.

— Привет, — сказала Полл, свалившись на песок. — Ух, здорово я летела. Привет, Чарли.

— Здравствуй.

Полл растерянно озиралась, ещё не оправивишись после головокружительного полёта. Только что была во дворцовом саду и — раз! — уже на берегу. Чудеса, да и только.

— А почему я здесь? — недоумённо спросила она.

— Тебе лучше знать, — отозвался Чарли.

— Но я не знаю. Меня Серебрянка принесла…

— Так ее и спроси.

— Она выздоровела! — радостно сообщила Полл.

— Я уж вижу.

— И она выросла в десять раз!

— Разве?

Полл оглянулась. По песку вышагивала серпоклювка, не огромная, а самая обыкновенная.

— Серебрянка, — обратилась к ней Полл. — Зачем ты меня сюда принесла?

Но птица даже головы не повернула.

— Может — так просто, без причины? — предположила Полл.

— На свете ничего не бывает без причины.

— А ты? — спросила Полл.

— И на мою жизнь причина была, человек неспроста родится. — Чарли искоса глянул на Серебрянку. — Есть хочешь? — спросил он и протянул ей селёдку, что слабо трепыхалась меж других рыбин на дне лодки. Птица аккуратно подцепила селёдку клювом и откинула в сторону.

— Не в этом, значит, дело, — смекнул Чарли. — Серебрянка, ты зачем сюда Полли принесла?

Однако птица обратила на него не больше внимания, чем на девочку. Её ныряющая походка превратилась в танец. Сначала она засеменила меленько-меленько, точно сучила тонкую нитку, а потом вдруг распушила перья и закружилась на месте, как веретено.

— Да она прядёт! — изумлённо прошептала Полл. — А теперь… Гляди! Уменьшилась. Ещё уменьшилась, прямо как гномик! — Или… Кого, кого же она передразнивает?..

Серноклювка захлопала крыльями и чуть поднялась над берегом, а тень её на песке стала пугающе огромна. Полл схватила Чарли за руку.

— Серебрянка! Серебрянка! Скажи, на кого ты похожа?

— Я знаю, — хрипло сказал Чарли, Я знаю, кого она передразнивает. Это злобная нечисть из Ведьмина леса.

— Маленький чёрный бес? — догадалась Полл. — Тот, что мерзко хихикает, аж мурашки по телу бегают?

— Он самый, — пробормотал Чарли.

— Как его зовут? Чарли, как его зовут?