— А что говорят твои подружки-лягушки о восемнадцатиметровой анаконде? Говорят, тут живет такая…

— А ты не думаешь, что это просто сказки? — хмыкнул Грегор. — Так вот, среди лягушек-подружек ходит слух о том, что анаконда исчезла.

Булле посмотрел вверх. Грегор остановился под вертикальной трубой. На самом верху виднелись желтые полоски слабого света, отбрасывающие отблески вниз, на воду коллектора.

— Где мы? — спросил Булле.

— Я тебе что, GPS-навигатор? — буркнул Грегор.

— Смотри-ка, тут лестница. Давай поднимемся!

— Ты уверен, что мы — ик! — должны использовать этот шанс?

— Во всяком случае, я его использую. — Булле спрыгнул со спины Грегора и полез вверх. Через несколько ступенек он остановился. — А ты?

В ответ раздалось несколько «иков». Булле готов был поклясться, что в переводе с лягушачьего они означали ругательства. Потом он услышал, что Грегор поднимается следом.

Лестница кончилась у люка, через отверстия в его крышке и проникал свет. Булле сделал попытку открыть люк, но не смог.

— Давай я, — сказал Грегор, пробрался мимо Булле и сдвинул крышку, словно она была от коробки с изюмом.

Булле осторожно выглянул из-под крышки, готовый тут же отпустить руки и рухнуть в коллектор с грязной водой, если на них нападут. Но необходимости в этом не было. Во всяком случае, пока не было.

Вокруг со всех сторон были каменные стены с большими окнами, сквозь окна можно было разглядеть сверкающие хрустальные люстры и необыкновенной красоты потолочную роспись. С четырех балконов, по одному на каждой стене, свешивались флаги. Вымощенная и ярко освещенная площадь, как увидел Булле, имела только один выход. Высокие черные ворота с решетками доходили до самого верха проема. По другую сторону ворот в колеблющемся свете четырех факелов он увидел двух стражников в черной форме и в странноватых шляпах с еще более странноватыми хвостами.

Грегор высунул голову рядом с головой Булле.

— Куда — ик! — нас занесло?

Булле мог, конечно, ответить: «Я тебе что, гид по Осло?»

Но он так не сказал. Отчасти потому, что знал, где они находятся.

— Видишь стражу в идиотских шляпах? — прошептал Булле.

Грегор кивнул.

— Гвардейцы. А это дворец.

— Ты что же, хочешь сказать…

— …что лунные хамелеоны поселились в королевском дворце. Мы сейчас внутри дворца. Понимаешь? Мы подобрались вплотную к вождю Норвегии Халлвару Теноресену.

— Ик!

— Вперед, надо проникнуть внутрь!

— Вдвойне ик!

Но Булле уже выбрался из люка, подбежал к одной из стен и спрятался в тени. Там он стал осматриваться. Единственная дверь — у ворот, но там так светло, что их немедленно обнаружат. Он посмотрел на окна. Они казались недоступными. Все до одного. Но что это за звук? Музыка? Дверь на одном балконе приоткрыта. Оттуда доносился металлический голос:

— Балкон! — прошептал Булле Грегору, который с большой неохотой метнулся к стене следом за ним. — Нам надо попасть туда!

— Точно надо? — хмыкнул Грегор.

— Ты что, переутомился? — удивленно спросил Булле. — Я думал, что из нас двоих ты суперлягушка, а не я.

Грегор покраснел и заговорил как можно тише:

— Послушай, ты, нахальный щенок! Я тащил тебя на своем горбу половину Осло, и ты спрашиваешь, не переутомился ли я? Чего же ты ждешь от такой мелкой суперлягушки, как я?

— Чтобы она запрыгнула вон туда. — Булле показал на балкон с красным флагом. На знамени красовался желтый лев — символ государства.

— Послушай…

— Прыгай! Прыгни еще раз, Грегор, я знаю, что ты можешь. Ты прыгнул на пятьдесят метров без трамплина!

— Но я чувствую себя плохо и никак не могу понять…

Булле начал скандировать:

— Хей-я, Гре-гор! Хей-я, Гре-гор!..

Грегор глубоко вздохнул. Потом опустился до самой земли и оттолкнулся. Прыжок вверх на пять метров без разбега. Новый мировой рекорд. Но не хватило ровно полметра, чтобы допрыгнуть до балкона.

Он приземлился и сделал еще попытку.

Четыре с половиной метра.

Приземлился и с отчаянным стоном прыгнул еще.

Четыре метра.

Он прилег в тени, переводя дыхание. Попытался встать, но не смог.

Булле склонился над ним.

— Что-то не так, Грегор?

— Все дело в музыке! — крикнул тот. — Это она!

— О чем ты? — спросил Булле.

— Поет Агнета. Поэтому я не могу.

Булле прислушался. Голос из двери на балконе звучал холодно и без эмоций. Булле заметил австрийский акцент: