Рина стала карабкаться, имея слабую надежду увидеть Гавра. Вскоре она понялась так высоко, что на окружавший ее лес смотрела почти снисходительно. Вдали, покрытая дымкой, угадывалась первая гряда. Сколько до нее пешком? День? Больше?

Гавра было не видно. По лесным вершинам гулял ветер. Он проходил по лесу порывами, тревожа и причесывая его. Это был верховой задорный ветер. Одни деревья раскачивал, пригибая едва ли не до земли, а к другим оставался равнодушен, хотя они абсолютно точно находились у него на пути. Задав какому-либо дереву трепку, он бросал его и переносился в другую часть леса, где возобновлял ту же самую, за века не надоевшую игру.

Лесные вершины убаюкивающе шевелились. Молодые сосны звенели, старые поскрипывали. Юный частый подлесок терся друг о друга, как трутся шеями скучающие пеги на пастбище. На какое-то мгновение Рина ясно ощутила, что нет отдельных деревьев. Есть лес – единое целостное, единой же душой наполненное существо, непрерывно меняющееся, живое и ни на миг не пребывающее в покое.

В непрерывных равномерных звуках леса, составленных из сотен более мелких звуков, была загадка. Лес словно жил надеждой, которой был здесь пропитан весь воздух. Казалось, где-то там, за грядой, сейчас что-то вспыхнет, и волна света прокатится по всему миру, залив его нескончаемой радостью. Пока же радости не было, но надежда ощущалась.

Рина вздохнула и начала медленно спускаться с сосны. Внезапно она увидела в небе точку. Решив, что это Гавр, замахала рукой, закричала. Точка немного приблизилась, как бы заметив ее, но потом начала забирать правее. Минуты через две, когда точка, сильно сместившись, была уже между сосной и скальной грядой, Рина по очертаниям и размаху крыльев угадала, что это вовсе не Гавр, а пег, на спине у которого наездник.

Кавалерия? Меркурий? Ул? Она лихорадочно пыталась вспомнить, кто сегодня ночью должен идти в нырок.

– Эй! Это я! Помогите! Помогите же!

Рина знала, что ее не услышат, но все равно кричала, пока не сорвала голос. Нет, безнадежно далеко. Через минуту точка была уже едва различима.

«Может, они меня ищут и сейчас вернутся? Да нет, никто не знает, что я здесь», – подумала девушка. Почти наверняка пег и его всадник летели к первой гряде, за закладкой. Раньше, чем через два-три часа, ждать их обратно бесполезно. Самой Рине до первой гряды было не добраться – слишком далеко. Она сварится еще по дороге.

Рина спустилась и не оглядываясь пошла в сторону, противоположную той, куда смотрели накрененные вершины сосен. Шагов больше не считала. Часто приседала, упиралась руками в землю и смотрела, как капли пота падают на хвою. Потом поднималась и снова плелась. Эх, будь у нее хотя бы спички! Она разожгла бы костер, и дым привлек бы возвращающегося шныра.

Кажется, Сашка говорил, что, если соединить какие-то предметы с двушки и определенные вещества из их мира, можно вызвать химическую реакцию и получить огонь. Только вот что за вещества? Какие предметы? Вспоминать было тяжело. Проклятая жара сварила мозг вкрутую.

И почему она не развела огонь сразу, когда куртка еще плавилась? Подбрасывала бы хвою и сухой камыш? Но теперь поздно об этом жалеть.

Внезапно впереди что-то изменилось. Щетину леса прорезал длинный неправильный шрам. Перед Риной лежал глубокий овраг, образованный разломом почвы или старым руслом реки. Одна сторона оврага была крутой, местами отвесной, другая – покатой и каменистой. Если всмотреться, становилось ясно, что лес растет на скальной подушке, слой почвы на которой не так уж и велик.

На противоположной стороне в почве была большая нора, из которой кто-то выбрасывал песок с такой энергией, словно там скрыта землеройная машина.

Хватаясь за выступающие корни сосен, Рина спустилась в овраг, осторожно приблизилась и заглянула туда. Лучше бы повременила, потому что в лицо ей сразу отбросили песок. Все же Рина разглядела дрожащие от нетерпения задние лапы.

– Гавр! Это ты? Га-а-авр? – окликнула она неуверенно.

Возня в норе прекратилась. Кто-то неуклюже завозился, пытаясь развернуться в тесном проходе. Не сумел и выбрался задними лапами вперед. Вылезший зверь действительно оказался Гавром, но каким! Он дрожал от нетерпения. Нос был в земле и песке. Вываленный язык серый от глины. Крылья, спина, лапы и вообще все покрыто налипшим песком.

Для Рины это не имело значения. Плача и смеясь, она бросилась обнимать Гавра. Тот зарычал, отпрянул и вновь полез в нору. Так же страстно он рыл снег в парке в день, когда они с Долбушиным спасались на чердаке от берсерков.

«Опять закладку ищет? Но разве раньше первой гряды закладки есть?» – засомневалась Рина.

Понимая, что Гавр не успокоится, пока не убедится, что искать нечего, Рина осмотрелась. По дну оврага бежал ручеек. Она спустилась к ручью, легла на камни и окунула лицо в холодную воду. Сразу стало легче. Жар спал. Рина слушала, как ручей звенит о камни. Она лежала в воде, приподнимаясь на локтях, только чтобы вдохнуть. Ручей подхватил ее волосы и унес их вперед. Рина чувствовала, как они шевелятся в быстром течении.