– Сэр Лешко! – взревел Патрик.

Агнесса звонко расхохоталась.

– Кодекс есть кодекс, – важно заметил владыка краковских вампиров. – Я принимаю желание этого птенца. Теперь ты. Место для поединка.

Я снова откашлялся. Слова родились сами собой:

– Тридцать лет – долгий срок. Пан Патрик совсем измучается нас ожидать. И уж совсем неучтиво было понуждать его ехать куда-то. Мы сами явимся в славный город Йорк. Ровно через тридцать лет. Пусть это хоть как-то утешит пана Патрика, светлейшего принца города Йорка и Нортумбрии.

– Молодец, – прошептал за плечом мастер, а потом добавил:—Хотя и дурак.

– Вот это по-рыцарски, – крякнул Лешко. – Не так уж плохо ты, пан Мжислав, птенцов воспитываешь.

Патрик едва заметно кивнул, что должно было означать крайнюю степень благодарности. А принцесса молча подошла ко мне и, привстав на цыпочки, крепко поцеловала в губы. По взгляду англичанина я понял, что живым из Йорка не выберусь ни при каких обстоятельствах. Но в тот миг плевать я на него хотел.

Очнулся я на полу в собственной гостиной. Под головой – диванная подушка. Пуговицы на рубашке расстегнуты, шейный платок исчез. Стрелки часов на каминной полке показывали половину девятого. В углу мягко светился зеленый абажур, а под ним, в кресле, свернувшись калачиком, посапывала Жанна.

Я поднялся, бегло оглядел окна. Ни единого лучика света не пробивалось сквозь мощные роллеты и плотные шторы. Мысленно поблагодарив Збышека, занимавшегося ремонтом и обустройством квартиры, я прошел в гардеробную, переоделся в домашние туфли и халат. Вернулся.

Девушка продолжала спать. Прядь золотистых волос, упавших на лицо, шевелилась в такт дыханию.

Не бросила. Дотащила. И с замками справилась – не помню, когда я передал ей ключи.

Великая Тьма! Представляю, как испугалась девушка, когда я провалился в беспамятство. Но не растерялась, выполнила все в точности, как я просил. И еще меня удивило, что она терпеливо ждала, а не впала в панику. Могла бы вызвать неотложку – то-то удивились бы врачи, не прощупав у меня пульса, а попытка взять анализ крови наверняка повергла бы их в полный ступор. И тогда одно из двух: либо меня бы повезли в больницу, изумленно наблюдая, как тело молодого, недряхлого еще мужчины рассыпается в прах под солнечными лучами, либо подкинули бы работенки отделу службы украинской государственной безопасности, родственному тому, который возглавляет Олег Иванович.

Как же мне отблагодарить ее?

Для начала я решил укрыть Жанну пледом, который лежал в кресле по другую сторону от камина. Оказалось, напрасно. От легкого прикосновения девушка открыла глаза, а я вовсе не намеревался будить ее в такую рань после бессонной ночи.

– Живой… – прошептала она и села.

Теперь в голубых глазах светилась опаска. И злость.

– Вы меня обманули. Анджей. Вы – не человек.

Я присел на диван работы Анджело Каппеллини [60] , вздохнул.

– Я приношу вам глубочайшие извинения, что втравил вас в глупую историю, Жанна. Я должен был быть мудрее. Мне очень жаль.

Девушка забралась в кресло с ногами, обхватила колени руками.

– Я что, случайно раскрыла заговор инопланетян? Мне сотрут память? Или просто-напросто убьют?

– Какие глупости! Если бы я хотел вас убить, то стал бы будить? Как по-вашему?

– Значит, стирание памяти.

Нет, на нее даже рассердиться решительно невозможно! Конечно, закон Великой Тайны следует чтить, однако мне показалось, что расставание с белокурой стюардессой не доставит мне радости.

– Никакого стирания памяти, Жанна. Просто пообещайте, что не расскажете никому из друзей или родных обо мне. Вот и все.

– А что я должна «не рассказывать»? Что познакомилась в самолете со странным господином благородной наружности, который не умеет водить автомобиль… Это в двадцать первом-то веке! Который живет в центре Киева в огромной квартире, набитой антиквариатом, дорогущими картинам, старинным оружием. Который запросто швыряет таксисту профессорскую зарплату, чтобы тот побыстрее отвез его домой. В такси он теряет сознание. И не только сознание, но и пульс, и дыхание. Наверное, заодно и совесть… Кто мне поверит? – Девушка горько усмехнулась.

– Прошу вас, не обижайтесь. Поверьте, я буду долго вспоминать нашу прогулку по ночному городу. Но…

– Но сейчас мне нужно уматывать? И даже кофе не предложите?

Я развел руками.

– С радостью предложил бы, но я не знаю, есть ли у меня кофе.

– А я догадывалась, что вы не от мира сего.

– Приготовлением пищи обычно занимался Збышек.

– Я не поняла, он ваш друг или слуга?

– Слуга. Но и друг тоже. Был.

– Простите.