Шрифт:
— …С того дня, как отважный Марий поверг Югурту… — декламировал в этот момент адвокат.
В отличие от многих коллег Сергий никогда не читал свои речи, а произносил их по памяти, словно исполнял роль.
— Катон считает, говоря о Карфагене… Еще коварный Катилина… Как мудро заметил божественный Август… закон Реммия, Публициев закон и Юлиев закон…
— Ну, мне ничего не понять из того, что тут вещает Сергий, однако он, видимо, знает свое дело, — заметил Аврелий. — Наверное, долго учился.
— Ты шутишь! — возразил Сервилий. — Сергий Маврик понятия не имеет о юриспруденции. Он держит у себя на службе целую армию помощников, которые и готовят ему дела, сам же только произносит то, что ему напишут, вот и все. Он мастер производить неожиданное впечатление… Смотри, сейчас исполнит свой любимый номер: сожаление о человеческой несправедливости!
— Богиня Фемида со священного Олимпа… — декламировал многоречивый оратор.
— А в чем, собственно, суть дела? — поинтересовался Аврелий, вконец отчаявшись разобраться в этом бурном нагромождении исторических и мифологических параллелей.
— Супружеская измена, — пожал плечами Тит. — Оскорбленный муж подал в суд на жену, которая изменила ему с его же служащим.
— Выходит, из-за дела о неверной жене он вспоминает Цинцинната, Сципиона, Катилину, Пунические войны, реформы Августа, а также весь наш пантеон и всех богов греческого Олимпа? — изумился сенатор.
— Только так и выигрывают дело в суде, дорогой мой! — усмехнулся Сервилий. — Представь себе, греки пошли еще дальше: они придумывают несуществующие законы и ссылаются на них, рассчитывая на неосведомленность судей… Кажется, Маврик заканчивает, — добавил он, стараясь разглядеть кого-то среди публики.
— Сказано! [41] — провозгласил в этот момент член судейской коллегии, обозначив конец выступления адвоката.
Все же, набравшись бесконечного терпения, Аврелий выдержал и следующие процедуры судебного заседания — допрос свидетелей и доказательство. [42]
Наконец под радостные возгласы присутствующих суд вынес решение.
Вскоре после этого истец, почернев от злости, вышел из зала, не промолвив ни слова, а следом за ним и его защитники. Сергий и на этот раз победил.
41
Сказано — букв.: сказали (dixerung), так судьи отмечали конец выступления защитника.
42
Речь идет о так называемом probatio — изложении доказательств в пользу или против иска.
— Вот он там, среди своих помощников, — указал Сервилий на группу людей в тогах, окруживших адвоката. — А это, должно быть, ответчица…
Женщина смотрела на своего спасителя обожающим взглядом, и было очевидно, что ей не терпится выразить ему горячую благодарность где-нибудь в укромном уголке.
— Старый лис весьма падок на лесть. Идем! — потянул Сервилий друга.
— Ave, Маврик! Это была поистине превосходная речь!
— Сенатор Стаций! — отозвался адвокат. — А, и Тит Сервилий тоже… Вы здесь по какому-то делу?
— Нет, мы хотели только послушать твое выступление… Теперь так мало хороших ораторов… — откровенно польстил ему Аврелий.
— Предупредили бы меня, и я бы устроил вам места получше. Ну, если нет больше дел, тогда… всего доброго! — попрощался выдающийся адвокат, явно желая поскорее вернуться к своей привлекательной подзащитной.
— Вообще-то одно дело у нас тут есть… — подчеркнуто любезно улыбнулся Аврелий. — Убийство Хелидона.
— Это не ко мне, я не защищаю гладиаторов. В любом случае виновный будет растерзан разъяренной толпой раньше, чем дело дойдет до суда.
— Однако ты хорошо знаешь Ниссу, любовницу жертвы…
— А кто ее не знает? Весь Рим мог созерцать ее обнаженной! — засмеялся Маврик.
— Но не у нее дома, — уточнил патриций с наивным простодушием.
Маврик, почувствовав неладное, заволновался и невольно уронил свитки с заметками. Аврелий поспешил поднять их, успев пробежать взглядом.
Что еще нужно этому любителю совать нос в чужие дела? Знаменитый адвокат явно растерялся. Публий Аврелий Стаций — сенатор. Конечно, Маврик хорошо знал его: богатый аристократ с досадной привычкой интересоваться не тем, чем нужно, бездельник, который только и делал всю жизнь, что читал книги, путешествовал ради удовольствия и приударял за женщинами… А теперь вот снова лезет туда, куда совсем и не следовало бы.
— Хотелось бы узнать, почему это вдруг Нисса рассказала тебе о нашей дружбе? Или ты входишь в число ее близких друзей? — сухо спросил он, продолжая размышлять: сенатор Стаций известен как человек, интересующийся только роскошными пиршествами и литературными кружками, но, возможно, наверху его ценят больше, чем это может показаться со стороны…
— Нет, что ты! Я навестил ее официально, в качестве доверенного лица Клавдия. Император поручил мне расследовать смерть Хелидона, — сообщил сенатор с деланым равнодушием.