Oтар Kушанашвили: Нет, не было. Я из тех парней, которые знают, что я не могу делать что-то. Когда мои товарищи из «Московской правды» разлетались, был один парень, армянин, он уехал, но великим публицистом не стал, пишет какие-то статьи, но чувствует себя там шикарно. Приезжал туда в ужасе от того, что здесь мрачно, серо, давяще. А для меня – я не рожден для этого.

Дмитрий Быков: А есть ли тебе как музыкальному журналисту, чем сегодня заниматься в России?

Oтар Kушанашвили: Конечно, есть.

Дмитрий Быков: Расскажи чем.

Oтар Kушанашвили: Сергей Шнуров ходил на эфир к Алле Пугачевой, и они разговаривали. Там он говорит: «У меня есть такой товарищ, музыкальный критик, Максим Семеляк, и он ушел из профессии, писать не о ком». Я, например, думаю, что сегодня до сих пор никто не сказал, какой Леня Агутин мирового класса музыкант.

Дмитрий Быков: Ну это Эл Ди Меола сказал уже много раз.

Oтар Kушанашвили: Нет, Ди Меолу никто не знает, знают меня. Ди Меола для профессионалов. Я считаю своим долгом отомстить себе хорошим очерком про Агутина, потому что мне кажется, что такой парень, умеренно себя любящий, умеренно преподносящий… А его последний альбом, о котором никто не знает! Он отвез его в Германию, и она взорвалась. А он даже не может подойти, потому что даже просить не умеет, попросить таких уродов, как я, написать об этом альбоме. Он издал его там, филигранный звук, тактичное отношение к работе, компания, которая верит ему безоговорочно, из западных светил – разве это не повод, почему Лене Агутину западные музыканты мирового уровня безоговорочно говорят «да». Он когда в Юрмале показал часть этого материала…

Дмитрий Быков: Да, говорят, это сенсация была.

Oтар Kушанашвили: Да! Про него, что происходит с Филиппом Бедросовичем, он стал нетерпимым.

Дмитрий Быков: Кстати, что происходит с Филиппом Бедросовичем? Этот скандал с «Золотым граммофоном» – это ужас.

Oтар Kушанашвили: Я вижу в нем какой-то момент, который я не умею описать, как психолог.

Дмитрий Быков: Там болезнь, по-моему, явная.

Oтар Kушанашвили: Он с годами становится психически неуравновешенней. У него есть все. Не могу сказать, что он работает идеально, я с ним три города объехал. Он спит очень мало, работает очень много, это в отличие от какого-нибудь Стиви Уандера непринужденного, и что-то с ним случилось. Получается, он изображал какую-то толерантность, и все, что у него там было, проступает вот здесь. И видно, что он ненавидит людей. Я тоже не питаю иллюзий по поводу того, какие люди херувимские существа. Но он начинает слабых бить, вымещает… он мне не скажет ничего, он видит эту хрупкую субтильную, хотя сучковатую особу, ведь на Первом канале работает, помощница режиссера, понятно, что в любой форме она могла дать ответ…

Дмитрий Быков: Но бить женщину, бить нельзя.

Oтар Kушанашвили: Вот я и хотел сказать, в какой бы форме женщина ни произнесла бы звуки, бьет ее только чмо. Я могу сказать, что, если это интервью дойдет до него, он будет в гневе, но при встрече пожмет мне руку. Вот вся разница.

Дмитрий Быков: Я просто хочу сказать, последствия какие-то проистекут?

Oтар Kушанашвили: Вот сейчас точно. Потому что раньше у него был под рукой телефон Юрия Михайловича, если что-то происходило на территории Москвы.

Дмитрий Быков: А теперь? Телефона Сергея Собянина у него нет.

Oтар Kушанашвили: Возможно, есть, такие люди запасаются телефонами всех новых правителей. Но Собянин как человек, который сформировался в Тюмени и приглашал наверняка в те годы Киркорова на корпоратив, я думаю, по лицу видно, что он будет держать дистанцию.

Дмитрий Быков: Это очень видно. Отар, скажи, пожалуйста, я вот тут давеча ехал в поезде в Питер с одной группой, которая как раз ехала с «Золотого граммофона», не буду называть. Это были какие-то очередные поющие сиськи. И я поразился тому, что они в жизни – нормальные люди, далеко не пластмассовые. Что заставляет российскую попсу старательно работать под идиотов?

Oтар Kушанашвили: Отчетливое понимание людьми, которые их собрали под своим знаменем, что не будь они идиотами, они в Челябинске не соберут и половины зала. Надо быть идиотом, я по себе знаю. Все попытки оснащать свою речь умными словами, но при этом не говорить матом – отсутствие реакции в зале. Надо быть шлюхой, но при этом с золотым сердцем.

Дмитрий Быков: Ааа, вот это. Образ точный.

Oтар Kушанашвили: И Жванецкий, когда Максимову сказал во время телевизионного эфира: «Вы не ругайте того артиста, он в жизни – хороший парень». Почему они все в жизни хорошие парни? Вот почему Леня Агутин дистанцировался от всего этого, он не хочет. Юрий Антонов мне говорит, что не участвует в Песне года. Почему? «Я не хочу с людьми, представляющими инфернальную часть населения страны, иметь что-то общее. Я не хочу быть в соседней комнате с твоими Иванушками». Я говорю: «Иванушки – не самое худое, я их люблю очень». – «Но на сцене-то имбецилы». Другой вопрос – отношение к самому Юрию Михайловичу. Вот история с милиционером, с распусканием рук, очень показательная, но те люди, которых ты встретил в поезде, они на три месяца. Но эти три месяца им говорит продюсер: побудьте дебилами. Парень, Жуков из «Руки вверх», такой же огромный и говорит тоном, как ты, умный парень, но, когда он выходит на сцену, говорит, что надо спеть такие песни подхалимски-мармеладного свойства, чтоб девчонкам нравиться.