– Горько! – по привычке крикнул Архин, но первым же понял свою ошибку и под общий смех сел обратно за стол, целоваться за которым нынче было некому. – В общем, за здоровье молодых!

Народ дружно выпил, вспоминая теплые ощущения крепкого алкоголя, почти сразу повторил.

– Надо аппарат самогонный собрать, – зачесал голову Картышев. – Дело-то элементарное, а потом гони, хоть из тараканов.

– Ты их сперва заведи, – хмыкнул Малохин. – Вот картошечки бы хоть немного. Как представлю ее, рассыпчатую...

– И закурить, – поддакнул Архин. – Ну что, еще по одной?

– Закусывайте ребята, закусывайте, – напомнила, проходя вдоль стола, Тамара.

– Неправильно это! – мотнул головой Зализа. – За государя нашего, Ивана Васильевича, никто не выпил. Давай, отец Тимофей, добавь мне сбитенька своего горячего.

– За государя нужно, – и не подумали спорить одноклубники.

Пир шел своим чередом, напоминая десятки и сотни других подобных пиров. Захмелевшие после водки одноклубники перешли на свою бражку, большая компания разбилась на множество отдельных групп, каждая из которых вела свой разговор и пила сама по себе. Боярин Иванов вместе с сыном, которым наравне с Зализой досталось по ковшу водки, мирно почивали на травке, но сам опричник и живучий татарин Абенов еще крепились, и даже пытались добавить к уже выпитому понемногу кисловатой бражки.

– Ладно, – спохватился Зализа, глядя в раскосые глаза своего соседа. – Надобно и честь знать.

Он стукнул ладонью по столу и развернул плечи:

– Буду я тут теперь нескоро, а потому желаю полон свой назад получить! Татарам продавать погоню. Ну-ка, все сюда на поляну собирайтесь. Быстро!

Над столом повисла тишина.

– Быстро! – еще раз хлопнул ладонью опричник.

Полонянки, с надеждой озираясь на остающихся на своих местах одноклубников, стали подниматься и собираться перед хозяином.

– Зачем татарам-то, Семен Прокофьевич? – первым возмутился Картышев. – Чего ни плохого сделали?

– Не надо их никуда продавать, – поддержали его другие ребята, а кто-то даже предложил полон выкупить.

– Я так вижу, – и опричник снова хлопнул ладонью, – что никому они тут не нужны, а потому и держать их здесь без надобности. Продам татарам, так хоть барыш какой получу.

– Нужны они, нужны, – на этот раз громче всех высказалась Зина.

– Э-э, нет, – покачал головой Зализа. – Обманываете вы меня. Из жалости своей серебра лишить хотите. Вот ты, – он поманил к себе ближайшую из пленниц, и обернулся к столу. – Она хоть кому-нибудь здесь нужна?

Одноклубники недоуменно промолчали.

– Никому, – подвел итог опричник. – Отходи, поедешь к татарам...

– Оставь ее! – поднялся со своего места Сергей Малохин. – Мне она нужна.

– Обманываешь, боярин, – покачал головой Зализа. – Жалеешь просто. Так ведь всех не пережалеешь, пленниц на земле мно-ого.

– Нужна, – упрямо повторил Малохин.

– А коли так нужна, – прищурился опричник. – Готов ли ты ее под руку свою взять, заступаться всегда, кормить трудом своим, детей вместе с ней растить, по гроб жизни все дни вместе провести?..

– Пойдешь, Елена? – спросил у полонянки Сергей. Та, со слезами на глазах, часто-часто закивала. И тогда Малохин, стукнув кулаком по столу, отчаянно заявил: – Готов!

После чего торопливо налил себе большой ковш браги и единым махом выпил:

– Вот так.

– Ну, одна, стало быть, пропала, – признал поражение Зализа. – В другую сторону уходи. А вот эта кому-нибудь нужна?

– Мне нужна, – тут же вскочил кучерявый Алексей.

– А готов ли...

– Да, если Агрипина не против.

– Ну вот, еще одной лишили, – обеспокоился опричник. – А вот эта?

– Мне нужна! – поднял руку Архин.

– И мне! – вскочил на дальнем конце стола Коля Берзин.

– Ну, выбирай, – развел руками Зализа. – Из них к кому пойдешь, или ко мне?

Девушка показала на Мишу.

– В сторону, – недовольно отмахнулся опричник. – А эта кому-нибудь нужна?

Его палец уткнулся в молодую женщину, чуть полноватую, с длинными прямыми волосами и крупным носом с высокой горбинкой. Над столом повисла тишина.

– К татарам, – не стал устраивать долгих разговоров Зализа. – Вот эта кому-нибудь нужна?

Пару раз на девушек выступило по два претендента, но в остальном одноклубники, привыкнув за два месяца к ливонкам, успев познакомиться и немного узнать характер, нрав, а иногда – и кое-что еще, делали свой выбор уверенно, не колеблясь. Хотя, наверное, половину работы выполнил за них Зализа, поставив вместо вопроса “жениться или не жениться”, вопрос: “решиться сейчас, или потерять навсегда”. Где-то через час без своих “половинок” осталось всего полтора десятка одноклубников.