— Ты в самом деле… счастлив? — Ксения приподняла голову, ловя его взгляд. — Я не наделала… ошибок?

Истван издал добрый веселый смешок.

— Ошибок, моя драгоценная? — в вопрос он вложил все свое изумление. — Каких таких ошибок? Да ты настоящее совершенство! Алмаз, не требующий огранки! Сокровище ты мое! Да никто не мог бы быть совершеннее! Не тебе сомневаться в правильности того, что ты делаешь — все всем!

Она засмеялась легким счастливым смехом — и от облегчения, и от того, как он все это сказал. В нем пропадает актер!

— Мы созданы друг для друга. Мы совпадаем! Ты моя, а я твой, и ничто в мире больше не имеет значения.

— Ты словами назвал то… что я чувствую, — восхищенно выдохнула Ксения.

— Вот видишь… Я твой, а ты моя… И мы это быстро поняли. Разве мы не молодцы? О, моя чудесная, во мне столько любви, которую нужно выразить, что я сомневаюсь, хватит ли нам для этого жизни.

Где-то глубоко-глубоко, в самом дальнем уголке сознания, Ксения вспомнила, что они не будут вместе всю жизнь… им придется расстаться… Но она не готова была принять эту мысль в ее определенности прямо сейчас. Нет, не сейчас! И она поспешила вернуться в свою нирвану. Это ее час и день, и ничто и никто уже этого у нее не отнимет. Это запечатлено в ее сердце. Этим напитано ее тело, и она помнит тот горячий полет, тот ожог от соединения их тел — в одно, единое, неделимое…

Она прижалась к нему, словно бы в подтверждение того, что она чувствует.

— Вот так я и хочу быть с тобой: ты у самого моего сердца и моя до скончания мира, — проговорил Истван, отвечая на движение ее тела. — И тогда нас ждет наш собственный рай… Мы никогда не расстанемся.

— Я… уже в раю, — тихо ответила ему Ксения. — Счастливее, чем я сейчас, быть невозможно. И все потому, что ты меня обнимал. — Она взяла его руку, поднесла к своим губам и поцеловала в ладонь. Потом поцеловала подушечки его пальцев, каждую по отдельности. — Они волшебные! Волшебные! — прошептала она. — Они возносят на небо… Лишают ощущения времени… Если бы мне пришлось сейчас умереть, я ушла бы из жизни счастливейшей из счастливых — я узнала любовь!

— Да ну? — хмыкнул Истван. — А у меня в отношении тебя совсем другие, знаешь ли, планы… — Он лег на бок и подставил под голову руку, согнув ее в локте, чтобы видеть ее лицо и все ее тело со всеми его изгибами и выпуклостями. Он провел теплой тяжелой ладонью по ее бедру, чуть прихватил пальцами кожу. — Умрет она, видите ли… Ты, прелесть моя, не умрешь, а будешь жить для моей услады, — веско сказал Истван и легонько щелкнул ее по носу. — Это только начало. Ты как бутон, радость моя, который еще не раскрылся. Но я постараюсь, чтобы он раскрылся во всей полноте. Ты не познала еще всю ту любовь, какую мы можем познать только вместе.

Он снова поцеловал ее лоб, легонько проведя двумя пальцами вдоль позвоночника.

— Не могу поверить, что кто-то может быть красивее, чем ты сейчас. Но сегодня ты прекраснее, чем вчера. И знаешь почему? Потому что с сегодняшнего утра ты женщина!

Ксения покраснела и спрятала лицо у него на груди.

— Моя женщина! Моя! О, моя драгоценная, если бы ты знала, как много для меня значит то, что все эти твои выдумки про… хм… любовника… оказались неправдой.

Он фыркнул.

— Тоже мне, фантазерка! Но я понимаю, почему ты это придумала. Чтобы отыграться за Эльгу. И еще, наверное, чтобы дать мне понять, какой я дурак.

— Ты… любил ее? — быстро спросила Ксения, вспомнив афишу.

— Нет, конечно же, нет, моя рыженькая глупышка! Она была просто мимолетным увлечением! Она легкая, она… в общем, она тебе не соперница. Мы просто повеселились. Такое бывает, особенно у мужчин: тренировка природных рефлексов в реальных условиях. К тому же я для нее, возможно, был рабочим моментом, частью спектакля, ведь ее профессия — развлекать. В профессионализме ей не откажешь. Но и только. Любовь — это совсем другое.

Он крепче сжал Ксению в объятьях.

— То, что ты узнала об этой женщине, вторглось в наши отношения в первую же нашу взрослую встречу не лучшим образом, даже учитывая, что нас принудили к этому браку.

— Можно… забыть об этом… хотя бы… сегодня? — просительно пискнула Ксения, стиснутая его руками.

— Мы забудем об этом навсегда! — клятвенно заверил голый король голую королеву. — Ты принадлежишь только мне, а я только тебе. Правда, мне все еще слабо верится, что ты ни с кем не заводила интрижек, учитывая твою внешность, хотя мои губы и говорят мне, что это правда, что тебя никто никогда не целовал до того сказочного, чудесного момента у водопада.

— Придется поверить… Я не знала, что поцелуй может вызвать такой… прямо обморок! Или…

Она замолчала.

— Или? — подсказал голый король. И она прошептала:

— Или что соединение земных тел может быть таким… божественным!

— Да, это так. Потому что мы любим друг друга. Я обещаю тебе, моя единственная: в нашей жизни никогда не будет кого-то еще.

Он стал искать ее губы…

— Но я буду тебя ревновать! Пусть это глупо и недостойно, но я не смогу остаться спокойным, если ты с интересом посмотришь на кого-то еще. Ты слишком красива, чтобы на тебя не обращали внимания, так что держись! Я наготове — если придется, отобью любую атаку!