– Ты не крыса, – повторила Дафна, приглядываясь. – Даже не Крысиный Король. Я тебя знаю. Ты всегда идешь следом.

– Нас узнали, – хихикнула первая башка.

– Нас разоблачили.

– Девочка-Война.

– И мертвый мальчик.

– Так было всегда.

– Так будет всегда.

– Это хорошо.

– Это правильно.

– Это справедливо.

– Отдай его нам! – хором потребовали крысиные башки.

– Нет! Ты его не получишь!

– Ты служишь нам! – возмутились головы.

– Я не служу никому. И уж точно не тебе, Бледная.

Крысиные головы приблизились друг к дружке и зашептались. Дафна стояла, противно и мелко дрожа. Над крысой стлалось облако мерзкой вони, могильного мокрого смрада. Тварь совещалась сама с собой и была серьезно увлечена дискуссией.

– Хорошо, – сказала наконец первая голова, выныривая из клубка.

– Мы можем помочь.

– Можем вернуть то, что ты забрала.

– Но не задаром.

– Нет, не задаром!

Дафна сжала кулаки:

– Чего ты хочешь?

– Хотим жизнь.

– Жизнь?

– Две буквы.

– Две буквы из пяти.

– У тебя останутся три – этого хватит, – заверили крысы.

Дафна насторожилась:

– Какие буквы?

– L и F.

– Life.

– Жизнь.

– Жизнь за жизнь – это правильно.

– Это хорошо.

– Это справедливо.

– Но у меня нет буквы L, – прошептала Дафна. Усмехнувшись, она добавила: – А Микаэля скормлю вам с радостью.

Крысы снова заклубились, заворчали.

– Девочка-Война не поняла.

– Не та F.

– Не голодный толстяк.

– Хотя он соблазнителен.

– Но мы желаем другое.

– Девочку-Любовь.

– Птичку-Свободу.

– Love.

– Freedom.

– У меня их нет, слышите?! – заорала Дафна.

– Это ничего.

– Ты достанешь.

– Ты найдешь.

– Девочка-Любовь ходит под руку с мертвым мальчиком.

– Птичка-Свобода сидит в клетке.

– Обещай нам их.

– И мы поможем.

– Это будет хорошо.

– Это будет правильно.

– Это будет справедливо.

– Я обещаю! Все что угодно. Обещаю. Ты получишь буквы. Только верни его!

Крысиные головы придвинулись так близко, что Дафну чуть не стошнило от их смрада.

– Мальчик отдал нам кое-что.

– Кое-что, от чего хотел избавиться.

– Кое-что, что считал лишним.

– Не знал ему цену.

– Глупец.

Дафна уставилась в рубиновые огоньки:

– Что это? Что он вам отдал?

– Ты видела, – хором проверещали крысы. – Ты знаешь! Поцелуй Королевы.

Дафна смотрела, не понимая, и крысы любезно объяснили:

– Мертвая вода.

– Осколок Вечного Льда.

– Он убивает живых.

– Он исцеляет мертвых.

– Раны исчезнут.

– Плоть срастется.

– Разбитое станет целым.

– Но разбудить его, – предупредили крысы, – сможешь только ты!

– Вы получите L и F, – процедила Дафна. – А теперь дайте то, что обещали.

Крысиные головы удовлетворенно кивнули. Сросшаяся туша вновь стала клубком из тысяч и тысяч серых тел, а затем клубок рассыпался, сгинул, исчез – и на его месте осталась одна маленькая черноглазая девочка с ядовито-розовым бантом. Девочка вытянула тощую лапку. На грязной ладошке лежал перстень с сапфиром. Дафна вздохнула с облегчением, потому что в сером крысином мареве цвет камня остался неизменным – пронзительно-голубым, холодным и чистым, как зимнее небо, как глаза… как его глаза.

Противно было притрагиваться к крысе, но Дафна себя пересилила и схватила кольцо. Маленькая Крысословица пискнула, подпрыгнула и исчезла в разверзшейся у нее под ногами черной дыре.

Дафна обернулась. Взглянуть в лицо Кею, в мертвое, изувеченное лицо оказалось едва ли не сложнее, чем тронуть крысу. Это было странно, потому что Дафна видела тысячи – миллионы таких лиц, в этом и в других мирах. Почему же на одно из них, всего на одно смотреть было нестерпимо, невыносимо?

Сжав в руке кольцо, она упала на колени. Коже сделалось мокро, и, открыв ладонь, Дафна увидела, что камень тает. Растекается прозрачной лужицей, в которой плавает одинокая льдинка. Дафна поспешно поднесла горсть с талой водой к жуткому лицу и наклонила ладонь. Вода потекла, капля за каплей.

Дафна смотрела и видела, как зарастает ужасная рана, как стягиваются края, покрываясь кожей, как льдинка вкатывается под веко и глазная впадина заполняется. Вскоре Кей уже не казался мертвым, несмотря на не отмывшуюся до конца кровь. Он просто спал. Надо было его разбудить.

Девушка наклонилась так низко, что ее дыхание шевельнуло волосы на лбу спящего и губы почти прикоснулись к губам… нет, не прикоснулись. Вместо этого Госпожа Война занесла руку и влепила Кею оглушительную пощечину.