Мы совпали с тобой (сборник)
вернуться

Рождественский Роберт Иванович
Шрифт:

Спустя несколько месяцев после смерти Роберта я нашла на столе телеграмму: «ДОБРАЛСЯ НОРМАЛЬНО ЗДЕСЬ СОВСЕМ НЕПЛОХО НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ ОЧЕНЬ СКУЧАЮ РОБЕРТ». Оказалось, телеграмма шестидесятых годов.

Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: «Алка, я тебя люблю!» Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…

Алла Киреева

«Ах, как мы привыкли шагать от несчастья к несчастью…»

Ах, как мы привыкли шагать от несчастьяк несчастью…Мои бесконечно родные,прощайте!Родные мои, дорогие мои, золотые, останьтесь, прошу вас,побудьте опять молодыми!Не каньте беззвучно в бездонной российскойобщаге.Живите. Прощайте…Тот край, где я нехотя скроюсь, отсюдане виден.Простите меня, если я хоть кого-то обидел!Целую глаза ваши.Тихо молю о пощаде.Мои дорогие. Мои золотые.Прощайте!..Постичь я пытался безумныхсобытий причинность.В душе угадал…Да не все на бумаге случилось.

Тебе

«Мы совпали с тобой…»

Алене

Мы совпали с тобой,совпалив день, запомнившийся навсегда.Как слова совпадают с губами.С пересохшим горлом —вода.Мы совпали, как птицы с небом.Как земляс долгожданным снегомсовпадает в начале зимы,так с тобоюсовпали мы.Мы совпали,еще не знаяничегоо зле и добре.И навечносовпало с намиэто время в календаре.Жарким ветром в лесах просвищу?Хочешь,синий цветок принесу из-за дальнихморей?Хочешь,завтра тебеозорную зарю посвящу.Напишу на заре:«Это ейпосвящается.Ей…»Сквозь кусты продираясь,колышется ливень в ночи.Хочешь,тотчас исчезнетсвинцовая эта беда?..

Ливень

Погоди!Почему ты молчишь?Почему ты молчишь?Ты не веришь мне?Верь!Все равно ты поверишь,когдаотгрохочут дожди.Мир застынет,собой изумлен.Ты проснешься.Ты тихо в оконное глянешь стеклои увидишь сама:над землей,над огромной землейсердце мое,сердце моевзошло.

Письмо домой

Мама, что ты знаешь о ней?Ничего.Только имя ее.Только и всего.Что ты знаешь,заранее обвиняее в самых ужасных грехах земли?Только сплетни,которые в дом приползли,на два месяца опередив меня.Приползли.Угол выбрали потемней.Нашептали и стали, злорадствуя, ждать:чем, мол, встретит сыночкародная мать?Как, мол, этот сыночек ответит ей?Тихо шепчут они:– Дыму нет без огня.Причитают:– С такою семья – не семья.Подхихикивают…Но послушай меня,беспокойная мама моя.Разве можешь ты мне сказать:не пиши?Разве можешь ты мне сказать?:не дыши?Разве можешь ты мне сказать:не живи?Так зачем говоришь:«Людей не смеши»,говоришь:«Придет еще время любви»?Мама, милая!Это все не пустяк!И ломлюсь не в открытые двери я,потому что знаю:принято такговорить своим сыновьям, —говорить:«Ты думай пока не о том», —говорить:«Подожди еще несколько лет,настоящее самое будет потом…»Что же, может, и так…Ну, а если – нет?Ну, а если,решив переждать года,сердцу я солгу и, себе на беду,мимо самого светлого счастья пройду, —что тогда?..Я любовь такую искал,чтоб —всего сильней!Я тебе никогда не лгал!Ты ведь верила мне.Я скрывать и теперь ничего не хочу.Мама, слезы утри,печали развей —я за это жизнью своей заплачу.Но поверь, —я очень прошу! —поверьв ту, которая в жизнь мою светом вошла,стала воздухом мне,позвала к перу,в ту, что сердце так бережно в руки взяла,как отцы новорожденных только берут.

«То, где мы жили, называлось югом…»

То, где мы жили,называлось югом…И каждый раз,как только мы вставали,казался мир вокругнастолько юным,что в нем —наверняка! —существовалипока еще не названные вещи.Беспомощный,под безымянным небомрождался мир.Он вовсе не былвечным.Усталым не был.И всесильным не был.Он появлялся.Он пьянил, как брага.Он был доверчивыми откровенным…О, это удивительное право:назвать землею – землю,ветер – ветром!Увидевослепительное нечто,на миг сомкнутьторжественные векии радостно провозгласить:«Ты —небо!Да будет такотныне и вовеки!..Да будет мирежесекундно юным.Да будет он такимсейчас и позже…»То, где мы жили,называлось югом.И было нам по двадцать лет.Не больше…И нисходила ночь —от звезд рябая.И мы,заполненные гулкой ширью,намаявшись,почти что засыпая,любовьбесстрашно называлижизнью.

«Горбуша в сентябре идет метать икру…»

Горбуша в сентябреидет метать икру…Трепещут плавники, как флаги на ветру.Идет она, забыв о сне и о еде,туда, где родилась.К единственной воде.Угаром,табуном,лавиною с горы!И тяжелеют в нейдробиночки икры…Горбуша прет, шурша,как из мешка – горох.Заторы сокруша.И сети распоров.Шатаясь и бурля, как брага на пиру,горбуша в сентябреидет метать икру…Белесый водопад вскипает, будто пунш,когда в тугой струе —торпедины горбуш.И дальше —по камням.На брюхе —через мель!Зарыть в песок икру.И смерть принять взамен.Пришла ее пора,настал ее черед…Здесь даже не река,здесь малый ручеек.В него трудней попасть,чем ниткою – в иглу…Горбуша в сентябре идет метать икру!Потом она лежит —дождинкой на стекле…Я буду кочевать по голубой земле.Валяться на траве,пить бесноватый квас.Но в свой последний день,в непостижимый час,ноздрями ощутивпоследнюю грозу,к порогу твоемуприду я,приползу,приникну,припаду,колени в кровь сотру…Горбуша в сентябреидет метать икру.

«Отдать тебе любовь?..»

– Отдать тебе любовь?– Отдай…– Она в грязи…– Отдай в грязи.– Я погадать хочу…– Гадай.– Еще хочу спросить…– Спроси.– Допустим, постучусь…– Впущу.– Допустим, позову…– Пойду.– А если там беда?– В беду.– А если обману?– Прощу.– «Спой!» – прикажу тебе…– Спою.– Запри для друга дверь…– Запру.– Скажу тебе: убей!– Убью.– Скажу тебе: умри!– Умру.– А если захлебнусь?– Спасу.– А если будет боль?– Стерплю.– А если вдруг стена?– Снесу.– А если узел?– Разрублю!– А если сто узлов?– И сто.– Любовь тебе отдать?– Любовь.– Не будет этого!– За что?!– За то, что не люблю рабов.