Мы совпали с тобой (сборник)
вернуться

Рождественский Роберт Иванович
Шрифт:

Сегодня у нас свободный день. Препремся осматривать местные достопримечательности. Домик Пушкина. Домик Щусева. И все такое прочее.

А завтра – конференция. Опять битых два часа слушать высказывания местных мыслителей. Опять нашего заслуженного фельетониста Л. Лиходеева окружит толпа гавриков, и каждый будет тянуть его за рукав. И говорить: «Знаете, у меня засорилась уборная…», «А у нас в квартире соседка стерва… Нельзя ли про все про это фельетончик тиснуть… Тема пропадает…».

Кстати, печатаю я на машинке прославленного фельетониста. Во живет, буржуй! Даже машинистку с собой таскает!!

А как ты там, хорошая моя?

Скучаешь? Я – очень!!

И люблю тебя до чертиков в глазах. И мечтаю о середине месяца. Когда я увижу тебя. Сам. Собственными глазами! И собственными руками!!!!

Как там у вас погода? Правда, что есть такая штука – снег? И что он холодный? И что, когда его возьмешь в руку, он тает? Чудно все это! А мы, понимаешь, ходим в рубашечках, и нам еще – представь себе, жарко! Во. 20 градусов, как одна копейка.

Пиши мне, ластынька моя. Любимая моя солдатка! Недолго тебе осталось тянуть свою вдовью лямку. Скоро, очень скоро «я к тебе приеду поездом…».

Целуй Катюшку. Передавай всем персональные приветы. Пиши мне. Люблю тебя. И целую сильно. Р-Р-Р

Перед расставанием

Я к тебе приеду поездом,так, чтобы не знала ты.На снегу весеннемпористомпроторчу до темноты.В дверь звонить не стану бешено,а, когда вокруг темно, —я тихонечко и бережностукну в низкое окно.Ты в окошко глянешь боязно,я сильнее постучу…Нет!Я не поеду поездом!Самолетом прилечу.Да!Конечно!И немедленно,ошалев от маяты,позвоню из Шереметьеваи в ответ услышу:«Ты?!Где?Откуда?Что ж ты мучаешь?!Как приехал?!Не пойму…»И тогдамашину лучшуюя до города возьму.Полетит дорога по лесу,упадет к ногам твоим…Мне остался часдо поезда,а мыо встрече говорим.

Ночью

Как тихо в мире!Как тепло…А еслив этой тишинеты —мненазло,себеназло —усталадумать обо мне!И номер набрала рывком.И молча отворила дверь…Я, может, даже не знакомс ним —постучавшимся теперь.А если и знаком,так что ж:он – чуткий.У него —душа…И вотв ладони ты идешьк нему,белея и дрожа!Не понимаешь ничего…А простыни —как тонкий дым…И называешьтыего —забывшись —именем моим!И падаешь, полужива.И задыхаешься от слез.И шепчешь жаркие слова.Все те.Все самые.Всерьез!А сумрак —будто воспален.И очень пьяноголове…Телефонистка – о своем:«Алло!Кого позвать в Москве?..»«Кто подойдет…»Наверно, ты.А если он, тогда…Тогдапусть вычеркнется навсегдатвой телефон!..Из темнотыприходит медленная боль.А я уже над ней смеюсь!Смешно,что я вот такс тобойто ссорюсь,то опять мирюсь!И мысли пробую смягчить,весь —в ожидании грозы…Как долго телефон молчит!Как громкотикаютчасы!

Оттуда

На томматерикетвоя звезда горит.На томматерикеты тоже —материк!..Постукивает дождьпо синеве окна.А ты глядишь на дочь.А ты сидишь одна.Прохладно, как в лесув предутренней тиши…Тебя я знаю всю.(Не слушайте,ханжи!)Ты,как знакомый дом,не требуешьпохвал.Открыта,как ладонь,Понятна,как букварь…Но так уж суждено:и раз,и два подрядвзглянула ты,и взгляд, —как белоепятно!..Тытожематерик!Разбуженная глубь…Я вечный твойдолжник.Я вечный твойКолумб.Мневновь ночей не спать,ворчать на холода.Мне сноваотплыватьневедомо куда.Надеяться, и ждать,и волноваться зря.И, вглядываясьв даль,вовсю вопить:«Земля!!»Намеренно грубя,от счастьяразомлеть.И вновь открытьтебя!Открыть,как умереть.Блуждатьбез сна и компасав краяхтвоей земли…И никогдане кончатсяоткрытия мои.

Без тебя

Хотя б во сне давай увидимся с тобой.Пусть хоть во снетвой голос зазвучит…В окно —не то дождем,не то крупойс утра заладило.И вот стучит, стучит…Как ты необходима мне теперь!Увидеть бы.Запомнить все подряд…За стенкою о чем-то говорят.Не слышу.Но, наверно, – о тебе!..Наверное,я у тебя в долгу,любовь, наверно, плохо берегу:хочу услышать голос —не могу!лицо пытаюсь вспомнить —не могу!..…Давай увидимся с тобой хотя б во сне!Ты только скажешь, как ты там.И все.И я проснусь.И легче станет мне…Наверно, завтрапочта принесетписьмо твое.А что мне делать с ним?Ты слышишь?Ты должна понять меня —хоть авиа,хоть самым скоростным,а все равно пройдет четыре дня.Четыре дня!А что за эти днислучилось —разве в письмах я прочту?!Как эхо от грозы, придут они…Давай увидимся с тобой —я очень жду —хотя б во сне!А то я не стерплю,в ночь выбегубез шапки,без пальто…Увидимся давай с тобой,а то…А то тебя сильней я полюблю.

Ревность

Игру нашли смешную,и не проходитдня —ревнуешь,ревнуешь,ревнуешь ты меня.К едва знакомым девушкам,к танцам под баян,к аллеям опустевшим,к морю,к друзьям.Ревнуешь к любому,к серьезу,к пустякам.Ревнуешь к волейболу,ревнуешь к стихам…Я устаю от ревности,я сам себесмешон.Я ревностью,как крепостью,снова окружен…Глаза твоиколются.В словах моихзлость…«Когда все это кончится?!Надоело!Брось!!»Я начинаю фразув зыбкой тишине.Но почему-тострашноне тебе,а мне.Смолкаю запутаннои молча курю.Тревожно, испуганнона тебя смотрю…А вдруг ты перестанешьсовсем ревновать!Оставишь,отстанешь,скажешь:наплевать!Рухнут стены крепости, —зовине зови, —станет меньшеревностии меньшелюбви…Этим всем замотан, —у страха в плену, —я говорю:«Чего там…Ладно уж…Ревнуй…»

Стихи, написанные восьмого марта

Все равно что за снегом идтив Африку,а за новою книжкой стихов —в мебельныйи уныло проситьсо слезой в голосеадрес Господа Богав бюро справочном,все равно что ругать океанс берегаза его невниманьек твоей личности,все равно что подснежник искатьосеньюи, вздыхая, поминки справлятьзагодя,все равно что костер разводитьв комнате,а гнедого коняв гараже требовать,и упорно пытаться обнятьоблако,и картошку варитьв ледяной проруби,все равно что на сушеучить плаванью,а увесистый каменьсчитать яблоком,все равно что от курицыждать лебедя —так однаждырешить,будто тыполностьюразбираешьсяв женскомхарактере!