– Вы...
– она задохнулась.
– Вы бесчувственный мужлан. Вы чудовище. Я не желаю вас видеть, никогда!!

Он поднялся.

– Вот теперь, я вижу, вы почти в порядке. Не забывайте есть и спать, и скоро к вам вернется прежняя милая живость.

Клементина схватила стоящую перед ней на подносе вазу с фруктами, готовясь швырнуть ее.

– Э, нет-нет, дорогая графиня, - он ловко разжал ей пальцы, поставил вазу обратно.
– Направьте вашу энергию в какое-нибудь другое русло. Я и так сейчас уеду, так что необходимости в применении столь сильных мер нет.

Она упала на кровать.

– Как мне плохо! Вам этого никогда не понять...
– прошептала она, почувствовав, что с этой вспышкой ушли все ее силы.

Он остановился в дверях.

– Прощайте, графиня.

Взялся за ручку, снова обернулся.

– И все же, если вы способны прислушаться к моим словам, сделайте это. Я знаю, вас очень интересует судьба остальных членов вашей семьи. Но я говорю вам: теперь не время. Примите то, что произошло. И упаси вас Бог сейчас ехать к интенданту. Не забывайте, что ваш отец в глазах закона - преступник.

*

Клементина испытала несказанное облегчение, когда он уехал. И одновременно с этим на нее навалилась непереносимая, мучительная тоска по надежному мужскому плечу.

Она была так одинока. И она должна была отвечать за все, что происходило в замке и на землях Грасьен. Эти две истины с пугающим постоянством занимали теперь ее сознание.

Клементина, по-прежнему, крайне редко выходила из своей комнаты. В ней Клементина чувствовала себя более или менее защищенно. Вне стен комнаты она цепенела, терялась, впадала в состояние близкое к панике.

Погода, как ей и полагалось, все ухудшалась. Когда не лил дождь, сыпал мелкий снег. Дороги развезло, и теперь редко кто пускался в путь без особой надобности.

Жители замка занимались своими обычными делами. Иногда, завершив работы, являлись в комнату к Клементине, чтобы рассказать ей последние новости, принесенные из деревень.

Клементина слушала их, кивала.

Однажды Пьер, когда погода, вдруг забывшись, решила порадовать их погожим днем, набравшись смелости, пришел в замок, чтобы предложить графине проехаться верхом. Но Клементина лишь покачала головой.

Часто приходил священник, отец Жозеф. Он садился рядом с ней, брал ее руки в свои и долго, монотонно говорил с ней, перемежая собственные увещевания с молитвами. Она согласно кивала, когда он спрашивал ее мнение, и вновь погружалась в себя.

Она замерла, затихла на долгие недели. Заживляла раны.

К счастью для Клементины, с самого отъезда графа де Мориньер никто чужой не покушался на ее одиночество. Лишь однажды, еще до того, как погода окончательно испортилась, в замок нанес визит молодой баронет, сын барона де Журниака. Он явился в один из ясных, но уже довольно холодных дней.

Клементина поначалу хотела отказаться:

– Скажите, что я не принимаю, - сказала она, зябко поводя плечами.

Но Перье настаивал:

– Это нехорошо, графиня. Вам было бы весьма полезно познакомиться с вашими соседями. К тому же, баронет всего пару недель как из Парижа. Приехал сюда повидать отца. Бедный мальчик не видел старого барона много лет. Почти всю свою жизнь он провел при маркизе Вобане. Отец отправил дитя учиться военному и инженерному делу, когда тому едва исполнилось семь лет. Вместе со своим наставником и господином мальчик изъездил, кажется, все дороги Франции. Но дома бывать ему не пришлось. И теперь, испросив разрешение маркиза Вобана и, к радости своей, получив его, баронет явился повидать отца. Возможно, у него есть какие-то новости о вашем супруге и нашем господине. И, уж совершенно точно, он мог бы рассказать вам массу интересного о том, что происходит теперь в Париже и вокруг него. Разве вам не любопытно?

Ей не было любопытно. Совсем. И она не вполне понимала, что заставило ее переменить решение. Но она согласилась.

– Вы в курсе всего, Перье, как настоящий придворный, - заметила.

Он ответил серьезно:

– Чтобы управлять хозяйством, нужно знать не только то, что происходит в его пределах, но и то, что делается вокруг.

Клементина коротко взглянула на управляющего. Это было очень похоже на упрек.

Позвала Терезу, переоделась, завила волосы, пустила несколько локонов по высокой шее. Приводила себя в порядок без малейшей доли кокетства - по привычке, механически. Перед тем, как выйти из комнаты, все-таки взглянула в зеркало. Женщина, смотревшая на нее из глубины полированной поверхности, была бледна и неинтересна.

Уже подойдя к дверям, остановилась, вернулась, всмотрелась в отражение пристальнее. Ущипнула себя за щеки - раз, другой. Покусала губы. Перье удовлетворенно опустил глаза - скоро графиня начнет приходить в себя. Уже начала.

Юный Шарль, сын барона де Журниака, оказался юношей весьма бойким и исключительно велеречивым. Он принес извинения за неожиданный визит, и трижды умолял простить ему причину, заставившую его быть назойливым.

Охотясь на кабана, он, плохо знающий границы отцовских владений, увлекся и нарушил их. Обнаружив свою ошибку, счел, что не может оставить ее без внимания. И теперь, когда графиня де Грасьен позволила ему предстать пред ее очи, он может надеяться, мечтать может только об одном - чтобы графиня согласилась принять от него в дар кабана, убитого на землях графа де Грасьен.