Едва продрав глаза – часов в одиннадцать, – я тут же набрал номер издательства.

– «Мирная семья», – ответил женский голос.

– Измайлову Лену можно к телефону?

– Минуточку.

Я заволок аппарат к себе на постель и накрылся одеялом с головой, ловя последние мгновения уходящего сна. По-моему, видеотелефоны никогда не получат распространения, как бы ученые ни старались. Хорош бы я сейчас был на экране в редакции! Да мало ли других ситуаций, когда отвечаешь на звонок? Девичья головка рядом на подушке, спущенные штаны, опухшая щека. Да просто беспорядок в комнате! Попробуйте представить свою жизнь под постоянным прицелом телекамеры… Ну и как?

– Простите, – извинились в издательстве, – она ушла и будет только вечером.

– Спасибо.

Ну да, конечно, как я мог забыть – ярмарка во Дворце Молодежи. Можно попробовать перехватить ее там, после закрытия. А пока…

Я вздохнул, откинул одеяло и начал одеваться.

Геннадий Петрович Ткач походил на Лужкова не только кепкой. Такой же лысенький, пухлый, розовощекий… Ну, да кто не видел московского мэра? Меня Ткач узнал сразу, устремился навстречу, вытянув руку.

– Очень приятно. Надеюсь, хоть вы обратите на нас внимание. Пойдемте со мной.

Даже как зовут не спросил.

Мы прошли мимо усатого охранника, читающего книжку в будке рядом с турникетом, свернули в коридор направо, вошли в небольшой зал, где простаивали три громоздкие печатные машины. Пахло здесь отнюдь не свежей типографской краской, как можно было ожидать, а горячими опилками.

– Это тут вы книги выпускаете? – повернулся я к Геннадию Петровичу.

– Нет, что вы. Только малые тиражи. Всякую научную дрянь, вроде диссертаций и монографий. Одно время нам пытались выдавать ими зарплату, но они никому и на хрен не нужны. «Особенности строения брыжейки серой лягушки» на семидесяти страницах – такого никто даже под обои не купит.

– И сколько экземпляров такого?

– Что-то около полусотни. Им там для защиты нужно какое-то количество печатных работ.

– А платит за тираж кто?

– За свой счет.

– Богато, стало быть, живет наша наука.

– Так сочиняют эту галиматью сплошь профессора. Шлепнут у нас тиражик, а потом студентов начинают по своим книгам гонять. Те и покупают – куда им деваться? Так что эти издания еще и прибыль писакам приносят.

В конце зала обнаружилась винтовая лестница, по которой мы и поднялись выше этажом.

– Здесь и обитаем. Над нами уже администрация: бухгалтерия, коммерческий отдел, офисы начальства, пожарный инженер, инженер по Т.Б., отдел кадров, АХО и прочие.

Похоже, изначально тут намечался еще один цех, но потом обширное помещение разгородили тонкими фанерными стенами на маленькие соты, и устроили в них рабочие кабинеты.

– Только не говорите, что вы корреспондент, – шепотом предупредил Геннадий Петрович, ведя по узкому изломанному коридору. Соберутся толпой, устроят гвалт, ни о чем поговорить не удастся. Сами понимаете, одни женщины работают.

– И много их у вас?

– Женщин?

– Работников!

– Ну, семь человек в типографии, четыре десятка редакторов, человека три по хозяйству. Ну, и администрации примерно столько же.

– Геннадий Петрович, а сами вы кто?

– Председатель профкома. И это, механик по оборудованию.

В приоткрытые двери просвечивало «оборудование» – заваленные пачками бумаг и папок письменные столы. Ни единого монитора! Как не двадцатый век, на дворе.

– Вот сюда.

Мы вошли во вполне приличный кабинет с окном на улицу, большим несгораемым шкафом в углу, столами большой буквой Т, украшенными двумя кнопочными телефонами и графином без воды. Вдоль столов – табуреты. Наверное, чтобы гости не засиживались. Под большим портретом Фридриха Энгельса сидел седой сухопарый мужчина лет пятидесяти и с умным видом крутил в руках карандаш.

– Там дырка в стене, – пояснил он, перехватив мой взгляд. – А Энгельс на сегодняшний день самый нейтральный из имеющихся портретов. – Тут он спохватился, вскочил и протянул руку: – Евгений Парнов, директор издательства.

– Стайкин Сергей Александрович, – пожал я его ладонь. – Газета "Час Пик", отдел социальных проблем.

– Очень приятно. – Он опустился обратно в кресло и тяжко вздохнул.

– Проблема у нас обычная, – Геннадий Петрович предпочел сесть на подоконник. – Полтора года зарплату не платят.

– Бастовать не пробовали? – повернулся я к нему.

– А что толку? Мы же не скорая помощь. Работаем, нет – никто и не заметит. Разве только Халфиес обрадуется и нашу продукцию шлепать начнет. Мы тогда и вовсе безработными останемся.

– Производство стоит?

– Ха! Наши учебники нарасхват! Не успеваем корректуру вносить. Пару раз даже так ушли, после двух редактур.

– Потребители не оплачивают?

– Платят, – подал голос директор. – Платежек я не видел, но говорят, что деньги переводят исправно.