Леночке оказалось не до меня – она оживленно беседовала с каким-то солидным господином в сером костюме, демонстрируя ему трехкилограммовый справочник по английской словесности. Холодное оружие, а не литература. Пришлось издалека помахать ей рукой и отправиться на выход. Если повезет, материал успею состряпать до двух, в три сдам Танечке, и есть хороший шанс, что завтра он украсит третью страницу великолепного «Часа Пик» – лучшей газеты всех времен и народов, из тех, в которых я работал.

А вот на улице меня ждало зрелище, способное испортить настроение любому честному, законопослушному автомобилисту: рядом с моим «Мерседесом» стоял, покачиваясь с носка на пятку и выжидательно поглядывая по сторонам, инспектор ГАИ… Простите, ГИБДД.

Я попятился к перекрестку и поднял глаза на знаки. Висел только один: «Тупик». Стало быть, стоянка здесь не запрещена. Разметки на Конногвардейском бульваре тоже отродясь не водилось. Ну, а раз машина стоит, а не едет, то других запретов нарушить тоже, вроде бы, не способна. Я достал из кармана ключи, набрал полную грудь воздуха и отважно двинулся вперед.

– Твоя телега? – хмуро спросил инспектор.

– Моя! – не без вызова ответил я.

– Тебя просили позвонить.

– Куда? – опешил я от такого поворота.

– Гражданину Якушину.

Ах, вот оно в чем дело! Валерий Алексеевич вспомнил о моей скромной персоне!

– Хорошо, позвоню, – кивнул я и собрался было открыть дверцу, но милиционер придержал меня за руку.

– Просили позвонить немедленно.

– Откуда? – развел я руками. – Тут даже автоматов поблизости нет.

Инспектор некоторое время молчал, задумчиво оглядывая мою фигуру, однако сотовая трубка сквозь рубашку и легкие брюки нигде не просматривалась. Хотя бы потому, что ее у меня отродясь не было.

– Ладно, подожди, – он вытащил из наплечного кармана рацию, что-то подкрутил и попросил: – Таня? Это седьмой. Ты меня с абонентом можешь соединить?

Рация хрюкнула нечто непонятное, и инспектор протянул ее мне:

– На.

Я покрутил ее в руках, не очень понимая, как нужно пользоваться: два потенциометра, большая плоская кнопка сбоку и три лампочки – две зеленых и одна красная. Светились все.

Тут рация еще раз хрюкнула, а потом чистым ясным голосом спросила:

– Сергей, это ты? Подъезжай ко мне, – а дальше пошли короткие гудки.

– Ну что, – поднял я глаза на милиционера. – К нему вы меня тоже сопровождать будете?

– Сам доедешь, не маленький, – он отобрал рацию и решительно зашагал прочь. Похоже, честно выполненное поручение инспектору совсем не понравилось.

Предстоящая встреча вызывала у меня двоякие чувства. Деловые контакты с Валерием Алексеевичем возникали у меня дважды и, по странному стечению обстоятельств, оба раза находились активные желающие лишить меня жизни, здоровья и свободы. С другой стороны – оба раза мне «на жизнь» доставались хорошие «чаевые», без которых я нынче не то что Елену Прекрасную салатиком из весенних овощей угостить – за водопроводную воду заплатить бы не смог. А тут еще бензин дорожает, масло в двигателе надо менять, у Леночки день рождения на носу… В общем, приглашение подействовало на меня, как взгляд удава на кролика – залезать в зубастую пасть ужас как не хочется, но долг велит.

Аскетический кабинет Валерия Алексеевича за прошедшие месяцы ничуть не изменился. Разве только сам он немного осунулся, да секретарша исчезла – но она вполне могла и выйти на пару минут.

– Садись, подожди минуточку, – он немного постучал клавишами на клавиатуре компьютера, потом погонял по коврику мышку, удовлетворенно кивнул и откинулся в кресле. – Извини, кофе предложить не могу, Виктория моя в декрет ушла.

– Эта, которая косоглазенькая? – кивнул я на дверь.

– Вот именно! – в сердцах фыркнул он. – Тридцать шесть лет, косоглазая, кривоногая, и все одно – в декрет! Мочи моей нет с этими секретаршами! В следующий раз только лесбиянку буду брать. И только после медицинского подтверждения.

– Что они там подтвердить-то могут? – пожал я плечами. – В мозги со стетоскопом не залезешь.

– Пусть подтвердят, что с мужиками не путалась, – Валерий Алексеевич открыл верхний ящик, достал лист плотной машинописной бумаги, несколько секунд вглядывался в него, потом протянул мне: – Она тебе не знакома?

Не знаю, можно ли называть фотографией изображение, отпечатанное на цветном принтере, но качество его соответствовало высшим стандартам. На картинке улыбалась тонкими губами остроносая, кареглазая девчонка с длинными прямыми волосами, которые не помещались под розовую вязаную шапочку класса «петушок». В руках она держала огромного плюшевого мишку. На заднем фоне маячили кроны деревьев, две заводские трубы и далекий лыжник. Лицо казалось кого-то слабо напоминающим, и потому я несколько минут сосредоточенно копошился в памяти, но в конце концов сдался, отложил портрет и покачал головой.

– Нет, никогда не видел. Это что, новая секретарша?

– Это моя крестная дочь, – хмуро отрезал он, резко встал из-за стола и отошел к окну.

– Извините, – попытался я сгладить неловкость. – Неудачная получилась шутка…

– Ерунда, – вздохнул он, – к «розовым» я отношусь спокойно. Чай, не «петушиное» племя. Пусть бы баловалась, если охота.

Валерий Алексеевич надолго замолчал. Через пару минут у меня появилось желание прервать тягостную паузу, но его удалось подавить в зародыше – хватит уже, одну глупость сморозил.

– Ладно, – наконец оторвался он от созерцания детской площадки перед домом и, вернувшись за стол, кивнул на «картинку». – Возьми снимок себе. Понимаешь, два дня назад она исчезла. Сегодня уже третий пошел.

– В милицию обращались?

Глупый, вообще-то, вопрос: наши «органы» заявления о пропаже людей только после трех суток отсутствия принимают.

– Естественно. И начальнику управления звонил, и пять тысяч долларов обещал тому, кто поможет. Бесполезно. Сам понимаешь, если по «горячим следам», в первый день не нашли – значит, «глухарь».

– Да нет, потом тоже находят…

– В десять раз реже, – закончил мою фразу Валерий Алексеевич. – Ищут они, конечно, ищут. Надеюсь, найдут. Наверное, ты уже понял, зачем я тебя пригласил?

– Даже не представляю, чем можно помочь, – развел я руками. – Мне с профессиональными сыскарями не сравниться.

– Ты, Сережа, в прошлый раз то же самое говорил. Однако нашел.

– В прошлый раз менты и не пытались чего-то искать, а тут, наверное, всех стукачей на уши поставили. Куда мне против них соваться?

– Будем считать, что гимн своей скромности ты закончил, – подвел неожиданный итог Валерий Алексеевич и протянул мне еще один листок, на этот раз с распечаткой:

«Чернякова Юлия Харитоновна, четырнадцати лет, рост метр восемьдесят, нормального телосложения. Была одета в черный спортивный костюм с эмблемой спортивного клуба „Кронверк“, зеленый пуховик и черную вязаную шапочку. Двадцать пятого марта ушла из гостиницы „Спортивная“ и не вернулась».

– Приезжая? – поднял я глаза на хозяина кабинета.

– Да нет, наша. Они в гостинице на сборах живут. Она у меня биатлонистка, первый взрослый разряд, вот-вот кандидатом в мастера спорта стать должна.

– Понятно, – кивнул я и осторожно поинтересовался: – Скажите, Валерий Алексеевич, а сама она никуда не могла…

– С ума сошел? У них же сборы! Она двадцатого апреля в Алте на соревнованиях выступать должна! Ей там призовое место пророчат…

– В Ялте? – уточнил я.

– В Алте, – сморщившись, поправил Валерий Алексеевич. – В Ялте уже сейчас бананы цветут. А Алта – это город в Норвегии. Широта Мурманска.

– Не знал, – думаю, все города мира даже выпускник Генерального Штаба не упомнит. – А вообще, официальные координаты у нее есть? Родители там, родственники, друзья?

– Они в районе Ржевки живут. Как «Ладожскую» проедешь, на втором перекрестке направо, потом… – Валерий Алексеевич запнулся. – Нет, проще адрес найти.

Он подтянул к себе «мышку», несколько раз нажал на левую кнопку, кивнул, подтянул к себе листок с распечаткой, достал из кармана «Паркер», начал было записывать, но почти сразу остановился, удивленно разглядывая чистую бумагу. Потом негромко чертыхнулся и со словами: «Лесбиянку хочу», опять взялся за «мышку». Вскоре из-под стола послышалось характерное шуршание, Валерий Алексеевич наклонился в левую сторону и достал еще один лист с распечаткой в три строки.

– На. Я Харику позвоню, предупрежу, что ты от меня. Ну что, попробуешь?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Попробовать можно, но на милицию, думаю, надежды больше.

– Пусть они по своим каналам шарят, а ты по своим посмотри. И еще, – он достал портмоне, открыл, извлек пачку разномастных купюр – от десяти рублей до пятидесяти долларов. – Вот, возьми. На «лапу» там дать кому придется, или просто заинтересовать материально. В общем, будут затраты – я все компенсирую. Независимо от результата. Вроде, все.

Он встал и протянул мне руку. Аудиенция закончена. Я тоже поднялся, пожал его ладонь, быстро сложил и сунул в нагрудный карман рубашки распечатки, сгреб в кулак купюры.

– Сергей, – окликнул меня Валерий Алексеевич, когда я уже открывал дверь. – Ты знаешь, так довелось, что своих детей у меня нет… В общем, ты постарайся, хорошо?

Выйдя на лестницу, я пересчитал деньги. Получилось чуть больше пятисот рублей и примерно столько же долларов. Зарплата больше, чем за полгода.

Выехав со двора, я некоторое время колебался – слишком уж въелась в кровь привычка в первую очередь думать о материале, стараться сдать его вовремя, успеть к верстке номера. Но, раз уж взял «гроши», надо отрабатывать.

Гостиница «Спортивная» стояла, по городским меркам, в чистом поле – от Депутатской улицы и трамвайных путей ее отделяла широкая череда теннисных кортов, с двух других сторон омывала Нева (та, которая средняя), а с четвертой, узенькой, сторонки аж до самого Финского залива лежал пустынный газон. По нему, покрытому бодрым, еще белым снегом, тянулось превеликое множество лыжных следов. Думаю, на льду имелась еще не одна накатанная лыжня, но по нынешним солнечным денькам сковавший реку панцирь сильно напоминал подмокший картон, и выходить на него я бы не советовал никому. За водной преградой чернели высокие дебри ЦПКиО., Сейчас, правда, видок получался мрачный, но летом должно смотреться красиво. В общем, умеют спортсмены устраиваться – это вам не «Пулковская» гостиница, что фасадом выходит на перекресток трех шоссе, а задницей вязнет в зарослях «хрущевок».

В фойе, не мудрствуя лукаво, я просто подошел к администратору и спросил, где можно найти спортсменов из «Кронверка».

– Кронверк?.. – он задумчиво поправил узел туго затянутого темно-синего галстука и оглянулся в сторону приоткрытой дверцы служебного помещения: – Лена! А девицы из «Кронверка» уже вернулись?

– А они сегодня никуда и не уезжали, – послышался звонкий девичий голос. – В баскетбольном зале, кажется, развлекаются.

Спортзал гостинице явно не принадлежал – староват. Скорее всего, будущих чемпионов пускала к себе ближняя школа, что подтверждало стандартное общеобразовательное оборудование: шведская стенка во всю длину, низкие полированные скамейки, пачка матов в одном углу; «конь» и пара толстых канатов – в другом. По свободному от утвари пространству носились, тяжело топоча, довольно крупные тетки в коричневых футболках и трусах. На глазок – лет по двадцать. По сложению – далеко не гимнастки. Дородными я бы их не назвал, но попадись случайный прохожий между ними во время столкновения – перелом ребер обеспечен. А столкновений происходило масса. Девицы играли с баскетбольным мячом, как в регби – та, что урвала его себе, прижимала шарик к животу, наклоняла голову и неслась вперед, словно таран, не разбирая дороги. Все прочие бросались наперерез, и в лучшем случае пытались сделать подсечку или оттолкнуть в сторону, а в худшем – подпрыгивали и с разбегу падали на «счастливицу». Вот разгоряченная толпа спортсменок врезалась в шведскую стенку, раздался громкий хруст и… девицы понеслись дальше. Значит, хрустела лестница.

Интересно, они играют каждый за себя, или команда на команду?

– Уа-у-у!!! – от общей массы отделилась красотка с длинными прямыми волосами, стянутыми в «конский хвост» и поскакала на одной ноге в мою сторону.

– Помочь?

– А, ерунда, – махнула она рукой и бухнулась на скамейку. – Наступила неудачно. Просто я эту ногу уже семь раз выворачивала. Иногда без «Новокаина» шагу бывает не сделать. А если еще и ступишь не так… Хоть волком вой…

– А вы из «Кронверка»?

– Да. А что?

– Как же вы с такой ногой?

– А «Новокаин» не анаболик, с ним выступать можно.

– Надо ли так мучиться?

– Что же мне теперь, из-за одного сустава спорт бросать? К тому же, ныть начинает обычно в межсезонье, зимой нормально.