Я отставил кофе, достал выданные Валерием Алексеевичем распечатки и притянул к себе телефон.

Попал сразу. Сперва были длинные гудки, потом мужской голос хмуро представился:

– Черняков.

– Добрый вечер, Харитон Ефимович. Это вас Сергей Стайкин беспокоит.

– Да-да, здравствуйте. Меня Валера про вас предупреждал. Вам удалось что-нибудь узнать?

– К сожалению, за шесть часов трудно определиться в таком вопросе. Мы не могли бы встретиться, поговорить?

– Разумеется. Где вам удобно, когда?

– Я бы предпочел приехать к вам домой. Посмотреть, где она жила, к чему привыкла…

– Да-да, я понимаю. Может быть, прямо с утра?

– Тебе завтра к десяти? – спросил я Лену, прикрыв микрофон ладонью. Она кивнула. – Давайте в половину одиннадцатого?

– Договорились.

– Тогда до завтра?

– Да, до свидания.

Харитон Ефимович показался человеком не слабым. В свободном спортивном костюме он мог сойти за безобидного толстяка, хотя для заплывшего жиром домоседа двигался слишком легко и стремительно. Чуть ниже меня ростом, с короткими кудрявыми волосами. Из-под левого рукава выглядывает окончание какой-то наколки.

– Супруги нет, – извинился он, – могу предложить только кофе с пряниками.

Я кивнул, оглядывая широкую прихожую. Устроились Черняковы неплохо: потолки куда ближе к трем метрам, нежели мои к двум, коридор размером с мою кухню, кухня – с комнату. Правда, стены покрыты жидкими обоями – на мой взгляд, они выглядят слишком канцелярски, не для жилья. Дверь в ближнюю комнату украшает витраж с изображением крылатой феи.

– Это ее? – оглянулся я на хозяина.

– Да.

Внутри – тахта, над которой висит коричневый ковер во всю стену, напротив шкаф и письменный стол. Над столом, под часами, прикреплена винтовка с оптическим прицелом.

– Пневматическая, – пояснил Харитон Ефимович. – Подарил дочке, когда она в спортшколу поступила.

– Это когда было?

– В семь лет.

Ничего себе! Я в семь лет ни о чем подобном и мечтать не мог. Хотя, с другой стороны – девочке, винтовку в подарок?

– А вы знаете, что биатлон – это наше, российское изобретение? – спросил Черняков. – Раньше, когда у нас на севере организовывали лыжные гонки, места там были дикие, вот спортсмены оружие с собой и брали. А раз винтовка с собой, то нередко к финишу не пустые приходили, а с добычей. Так что победителя определяли не только по тому, как быстро пробежал, но и по добыче, насколько богатая. Вообще, биатлон – самый совершенный вид спорта. Он соединяет в себе оба достижения, позволивших человеку стать царем природы – победу над пространством и победу над врагом. Представьте, как это здорово: мчаться по рыхлому снегу, в котором вязнет все живое. А ты мчишься, со скоростью птицы, вдыхаешь морозный воздух, и все, чем природа хотела тебя запугать, тебя только радует. За спиной – винтовка, и ты в любой момент можешь взять ее в руки, ощутить тяжесть оружия, вступить в схватку хоть с оленем, хоть с медведем. Вот он, портрет настоящего человека, покорителя природы. Не занюханный интеллигентик за компьютером, а лыжник с винтовкой за плечами.

– Вы тоже занимались биатлоном? – вырвался невольный вопрос.

– Да нет, не довелось, – вздохнул хозяин. – Зато у дочки настоящий талант! Грамот – половина шкафа. Вот, смотрите…

– Скажите, а когда она уходила из дома в последний раз, она ничего необычного не взяла?

– Чего, например?

– Ну, сменное белье, носки, колготки…

– Тут, как раз, ничего необычного, Сергей, – покачал головой Харитон Ефимович. – Она ведь на сборах, время расписано по минутам, домой удавалось вырваться на считанные часы раз в две-три недели. Естественно, она брала что-то из одежды, что-то приносила. Чего-то хотелось покрасивее, что-то надоедало. Форменное, командное ей не нравится. Женщина, что возьмешь?

– Может, денег просила?

– Да, дал я ей недавно восемьсот рублей. Думаете, финансовые проблемы возникли? Ерунда! Понимаете, Сергей, я обещал после соревнований съездить с ней отдохнуть в любое место по ее желанию. Она сама ездила в агентство на Желябова, сама выбирала путевки. В Андалузию, кажется. Так вот, стоят они по девятьсот пятьдесят долларов. На троих – две тысячи восемьсот пятьдесят. Если б она сказала, что хочет выкупить их сама, я бы ничего не заподозрил. Почти три тысячи долларов! А вы беспокоитесь из-за каких-то восьмиста рублей.

– Но ведь зачем-то они ей понадобились? Живет она там, насколько я понимаю, на всем готовом?

– Странный вы человек, Сергей, – пожал он плечами, – не буду же я допрашивать родную дочь, зачем ей нужны деньги? Раз просит, значит нужно. Кстати, может быть, у вас тоже возникли расходы? – спохватился Харитон Ефимович. – Вы просто скажите, сколько нужно?

– А молодой человек у нее был?

– Да откуда! Я же говорю – время у Юли по минутам расписано, не до глупостей ей, она самый перспективный спортсмен нашей страны, она через месяц свою первую международную медаль получит!

– Понимаете, Харитон Ефимович, из того, что я знаю, складывается такое ощущение, что уехала она куда-то сама, без принуждения. Никто ее силком не тащил, не похищал.

– Жива? – прорвалось в голосе хозяина внезапное облегчение.

– Скорее всего – да. Просто захотела куда-то прокатиться. – Я был практически уверен в своей правоте. – И деньги понадобились именно для этого. Вопрос, куда?

– Всех знакомых мы уже на ноги подняли, – задумчиво произнес Харитон Ефимович. – И милиция тоже искала. А уехать в незнакомое место… Четырнадцать лет, паспорта нет, специальности нет. Всю жизнь всегда на всем готовом. Накануне соревнований. Не сочтите за отцовское хвастовство, но она у меня умная девочка. Очень умная и толковая. Скажем так, выше среднего. Не могла она совершить такую глупость, никак не могла.

– Охотно верю, Харитон Ефимович, – улыбнулся я. – Будь она дурой, ее давно бы нашли.

Куда в наше время может спрятаться человек? Никогда не задумывался над этим вопросом. Уехать подальше – так теперь даже на поезд без паспорта билета не продадут. Поселиться в гостинице? В четырнадцать лет? Нет, в таком возрасте все легальные пути проживания отпадают. Податься в бомжи? Так у них такой образ жизни, на который могут толкнуть только очень серьезные обстоятельства, к тому же, они весьма недолюбливают чужаков и качественно контролируются милицией. Про «пересидеть у подружки» поминалось уже не раз. Ай да Юленька, ай да «выше среднего». Где же ты, девочка? Не могла же будущая олимпийская чемпионка податься в «плечевые» или уйти жить в леса?! Целеустремленная, волевая, умная. Нет, на нее это не похоже. Или все-таки попала в беду?

По дороге я заскочил в редакцию отдать статью. Здесь царила атмосфера трудолюбия: Таня, Женя, Наташа и Лена сидели на рабочих местах и сосредоточенно строчили ручками по бумаге. Внимание на меня обратила только Наташа Сабельская – подняла взгляд, приветливо улыбнулась и негромко произнесла:

– Хоть кто-то разбавит наш женский монастырь.

– Ты сегодня особенно прекрасна! – в тон ей ответил я, и тут меня словно кипятком обдало: – Что ты сказала?!

– Хоть кто-то разбавит наш женский монастырь… А что?

– Наташенька, ты – гений!!!

– Давно пора заметить, – согласилась Наташа и вернулась к работе.