— А ты, Родни?

— Меня ждут несколько важных писем, которые должны уйти сегодня с почтой. Затем, если позволите, я проедусь верхом, что сделал бы с утра, если бы не чувствовал себя так, как будто мою голову расплющили кувалдой!

— Мне нужно было предупредить тебя, что старинный портвейн, который ты пил, просто динамит по сравнению с остальными винами, — поддразнил его сэр Иэн.

— Я начинаю думать, что чем быстрее я запру винный погреб, тем лучше, — заметил граф.

— Если ты это сделаешь, я внезапно вспомню о неотложных делах в Лондоне, — заметил лорд Ладлоу.

То, как он это сказал, рассмешило графа и сэра Иэна, и Теодора не могла не задуматься о том, как нелепо, что умные люди вечером так напиваются, что на следующее утро им плохо.

— Что ж, осталось спросить лишь одного гостя, какие у него планы, — повернулся граф к Теодоре, — и я думаю, что знаю ответ.

— Папа сегодня утром несколько утомлен, — ответила Теодора, — но если ваша светлость позволит мне побродить и оглядеть картины, думаю, я смогу сказать ему, какие из них отец должен рассмотреть в первую очередь.

— Я хотел бы показать вам те, которые мне наиболее интересны и на которые я хотел бы обратить внимание вашего отца в первую очередь.

Теодора боялась, что граф употребит слова «должен отреставрировать», говоря о картинах и ее отце, и какой-то миг глядела на него настороженно. Он, как будто поняв ее, заговорил о чем-то другом. Когда все встали из-за стола, граф предложил ей:

— Вы не пройдете со мной, мисс Колвин? Я хотел бы показать вам кое-что в библиотеке.

Сэр Иэн и лорд Ладлоу ушли в противоположном направлении, и Теодора последовала за графом по очередному длинному коридору — в библиотеку.

Это была огромная комната, от пола до потолка сплошь уставленная книгами, с тем лишь исключением, что над камином висел Ван Дейк. В тот миг, как только Теодора его увидела, она издала восторженный возглас и задрала голову, чтобы попристальнее взглянуть на холст. Картина, очевидно, принадлежала предку графа, и композиция очень напоминала портрет ее собственного предка кисти Ван Дейка. Персонаж стоял перед замком, но замок выглядел совсем не так, как сейчас. На картине была видна голова лошади и две собаки, которые преданно смотрели на своего хозяина.

Он был написан с утонченностью и великолепием, которые художник, одурманенный своим мастерством вкупе со вдохновением (как Александр Колвин часто объяснял своей дочери), сумел выплеснуть на полотно.

— Бесподобно! Просто восхитительно! — сказала Теодора, ибо чувствовала, что граф ожидает ее реакции. — Но папа вам, я знаю, скажет, что картину нужно заново покрыть лаком и что собак, в частности, нужно подчистить.

— Я знал, что вы это скажете, — ответил граф. — А теперь, когда мы остались одни, — вы говорили, что вам нужно сообщить мне что-то важное?

— Д-да… верно…

Она внезапно смутилась и застеснялась того, что ей предстояло сказать. Но отступать было некуда. Она задержала дыхание и проговорила тоненьким голоском:

— Я знаю, милорд, что вы… попросили моего отца приехать сюда… потому что вы… хотели, чтобы он… отреставрировал ваши картины.

— Это правда.

— И вы намерены… заплатить ему… за это.

— Естественно!

На несколько мгновений Теодора ощутила, что не может проронить ни слова. Граф озадаченно смотрел на нее, не прерывая ее молчания. Собравшись с духом, она продолжила:

— Когда пришло письмо, папа был нездоров, и я вскрыла депешу. Но когда я рассказала ему о приглашении… то не стала показывать отцу письма.

— Почему?

— Потому, — чуть не плача выталкивала из себя слова Теодора, — что папа никогда в своей жизни не брал оплаты за реставрационные работы, которые он выполнял для друзей или даже в качестве услуги знакомым!

Граф выглядел еще более озадаченным.

— Я не понимаю, что вы мне говорите… Мне сказали, что ваш отец — лучший картинный реставратор в стране, и мой секретарь мне сообщил, что Александр Колвин согласился приехать и вернуть картинам, которые, как вы, полагаю, знаете, я недавно унаследовал, их утраченные качества.

Теодора слегка всхлипнула.

— Боюсь, что я… очень плохо… все объясняю, но из-за того, что мы так… сейчас… стеснены в средствах, нам нужны деньги… очень. Так что я буду очень благодарна, если вы… заплатите папе за все, что он сделает, пока будет здесь… но, пожалуйста, отдайте деньги… мне… и пускай он думает, что он… ваш гость.

На миг воцарилось молчание.

— Кажется, я начинаю понимать, — медленно проговорил граф. — Вы имеете в виду, мисс Колвин, что, в то время как ваш отец отчаянно нуждается в деньгах, он слишком горд, чтобы принять их.