Переправа через бурный Черек, лагерь поставили на сказочной поляне Мижирги, по которой, словно нарочно для гостей, течет ручеек. День выделили на просмотр пути и сборы, и на рассвете следующего - вышли на штурм.

Первые 400 метров движение шло медленно и оказалось, что наш просмотр маршрута был недостаточен: пошел жестокий камнепад, от которого еле удалось укрыться под маленькой нависающей скалой, здесь пришлось просидеть под грохот камней с 10 утра до двух часов ночи, когда камнепад утих. Полностью маршрут не был виден с нашей точки просмотра, а осмотреть стену с разных сторон, послушать ее подольше поленились - грубая ошибка! В горах всегда надо быть настороже, противник поджидает промаха! Затемно двинулись в путь, прошли камнеопасную часть склона. Рельеф переменный: скалы, ледовые кулуарчики, бараньи лбы, снег - еще три ночевки на маршруте и к вечеру, в десятке метров от вершины площадка, словно нарочно для ночлега. Первая комфортабельная ночевка: небо ясное, выходит луна и сверкают льдами вершины - Айлама, мощная Шхара и вся Безенгийская стена, Коштан, соседка Дыхтау - словно мы попали в другой сказочный, инопланетный мир несмотря на усталость, нам не спится.

Конечно, все альпинисты, каждый по-своему, эстетически ценят горы, но, наверное, все они подсознательно воспринимают виды с Ушбы, с пика Победы сквозь спортивные очки - ведь не худший вид будет с простенькой вершины, но особую окраску придает мысленная надпись «это видели немногие».

Утром поднялись на вершину. Спуск в ущелье Мижирги - и мы на пышной зеленой травке нашей поляны. В первенстве Союза наше восхождение заняло 1 - 2-е место по классу технически сложных.

Возвращение в «Шхельду». Часть группы вынуждена уезжать. Николай Гусак и Лев Филимонов, принявшие на себя альплагерь, не хотят покоя.

Втроем, с ними автор, мы делаем короткий, но интересный маршрут на пик Вольной Испании по камину северной стены.

Честь команды «Cпартака» поддержана! 

На следующий, 1953 год мы снова все вместе. Месяц отдается работе в альплагере «Шхельда» с разрядниками, это учебная работа и хорошая тренировка - мы водим их на окружающие вершины, а Абалаков, как всегда, поддерживает хорошую тренировку.

Затем приступаем к спортивным восхождениям.

Команда существует уже много лет: шла не просто серия восхождений, вырабатывались собственная техника передвижения, собственная тактика и, главное, формировался и выращивался коллектив со своей моральной атмосферой, своими устоями и неписанными этическими правилами отношений такая атмосфера исключала склоки и ссоры и это, наверное, оставило в каждом из нас больший след, чем иные рекорды. Надо отдать должное Абалакову, он не был умелым администратором, хозяйственником - «доставалой», но в альпинистских группах умел как-то сразу, без команд и окриков ввести всех в работу и установить атмосферу дружбы и доверия. Это выходило как-то само собой. Хозяйственные задания не давались, а перечислялось необходимое и кто-то просто брался за одно, другой - за другое. И на привалах обычно не было дежурств: кто-то разводил примус, кто-то шел за водой и т.п. Голос он не повышал никогда. Хороший начальник не тот, кого боятся, но тот, перед которым бывает стыдно.

В списке команды появлялись новые имена - входила молодежь из разрядников альплагеря, конечно, некоторые мелькали на одно восхождение, а иные входили в костяк команды. И сами «коренные» члены команды взрослели, изменялся подход к восхождениям, чувствовали себя в горах не пришлыми авантюристами в экзотической стране, но в своей среде.

Романтика первых стенных восхождений как-то померкла, сменилась деловитым чувством спорта - пройти, настоять на своем, еще проявить себя перед самим собой. Ведь романтика подобна горизонту - видна вдали, а войдя в то красивое облако, видишь туман.

На этот раз времени было не так много, Виталий предложил северную стену старого знакомого - пика Щуровского, еще в 1947 году он с опаской на нее поглядывал. Всегда выбирались первопрохождения - это ведь самое интересное в альпинизме и самое ценное, каждое первопрохождение приносит что-то новое. Но после десяти прохождений маршрута, когда становится известно, как обойти жандарм и где непрочные скалы, где хорошо заночевать, вершина становится чем-то вроде гимнастического снаряда. Пошли Виталий, автор, Ануфриков и Буслаев, Леонов, Филимонов и веселый давнишний инструктор «Шхельды», немножко беззаботный Иван Лапшенков (у Аркина, Чередовой, Боровикова заканчивались отпуска).

Маршрут при наблюдении оказался камнеопасным, причем не «умолкал» и ночью. Восхождение было под вопросом, но выручил день непогоды, выпало порядочно мокрого снега, а потом ударил холод, непрочные камни смерзлись и мы быстрым броском прошли нижнюю камнепадную часть. Маршрут оказался трудным (Виталий счел его намного сложнее своего же северо-западного маршрута 1947 г.) - было много обледенелых скал (возможно из-за той «причуды погоды»), пришлось вытерпеть две сидячие ночевки.

Погода ясная, можно вспомнить мудрость эвенков ("проснувшись, хорошо увидеть звезды над головой, как подобает мужчине"). Когда вышли на вершину, небо закрыла мертвенно-синяя туча. На спуске с Ушбинского плато по ледопаду нас прижала новая мощная снеговая буря -пришлось засесть в палатки, холод и усталость не давали спать. Виталий читал стихи С.Есенина, вышла на поверхность спрятанная глубоко под кожей лиричность - он любил стихи и знал много их, чувствовал четко «душу» и ритм их. Странно звучал Есенин среди льдов, под шум бурана...

Мы потратили много времени на учебную работу. Кончались отпуска, кончалось лето - приходилось уезжать, вспоминая горы.

Мы прибыли в горы рано, когда свежо зеленела трава, кое-где лежал еще нестаявший снег, впереди было все веселое лето. День шел за днем в суматохе сборов, походов, а когда вещи уже сложены к отъезду, в ожидании машины остался непривычно спокойный день. И мы вдруг заметили, что солнце уже нежаркое, трава на склонах побурела и пожухла, опаленная солнцем, и сухо шуршит под осенним ветром.