На вершинах кругом белоснежные весной снега потаяли, стали серыми в потеках камней, а теперь на них ложится тонкий кружевной узор свежего осеннего снега. Лето прошло.

По ущельям теперь прокрадутся разведчиками хмурые туманы, потом поползут низкие тяжелые тучи, цепляясь за утесы. А там уже помчится по ущельям волчьим гоном белая метель - придет зима. До свиданья, горы, до следующего лета! Из Нальчика двинулся наш поезд на Москву.

Темнота покрыла окна, замкнув нас в тесном купе, стучат колеса и слышны гудки далеких паровозов. Виталий вспоминает родную тайгу и рассказывает о сибирских тропах.

За это восхождение на первенстве Союза мы получили первое место по классу технически сложных. Всесоюзный спорткомитет наградил нашу команду переходящим призом имени заслуженного мастера спорта Е.М. Абалакова.

Подошел сезон 1954 года. Снова месяц работы в альплагере «Шхельда». Абалаков собирает совет.

В этом году появилось много конкурентов, особенно грозным стал СДСО «Буревестник» под руководством Кирилла Кузьмина - надо было выбирать достаточно сложный маршрут. Остановились на северной стене Дыхтау. На нее смотрели уже давно. Заранее договорились о транспорте от селения Карасу. Машина мчит нас вдоль реки Урвана, у поселка Бабугент, где нас встречает заказанная бричка с двумя ишаками, мы узнаем, что взыгравшая река Черек сорвала оба моста впереди. Мы знаем, что на Безенги есть обходная дорога: по верху левого хребта идет тропа, выводящая на перевал Карасу, на старую вьючную дорогу из Нальчика в Безенги. Для этого пути транспорта было мало. Двое, одевшись поприличнее, пошли к директору Бабугентского лесозавода: «группа научных работников следует в верховья ущелья Безенги для поиска некоторых… ну, вы понимаете,… ископаемых». Для этого был откомандирован возчик Леонид с парой волов и телегой. Обход был большой тратой времени и сил, но он оказался так хорош, что мы смирились. Дорога от Бабугента идет вверх, под навесом гигантских буков. Мы словно идем по храму, купол которого - зеленая, просвеченная солнцем, как руки ребенка, листва. В довершение торжественности впереди едет на осляти - то бишь на ишаке - наш наблюдатель Овагим, армянин - репатриант, обучавшийся чуть ли не в Милане, поет «Аве - Мария». Идиллия длилась недолго, лесная дорога не просохла от дождей, транспорт увязает - мы тянем, тащим, толкаем (послав Валю Чередову вперед, дабы она не слышала необходимых технических терминов). Распадается до молекулярного уровня телега Леонида (другой возчик знакомит нас с родословной людей, делающих такие телеги), снова тянем и толкаем - и вот выходим на плоскогорье с цветами по пояс на просторных лугах.

Вправо идет до Нальчика зеленый ковер лесов, брошенный на горы, влево, за провалом Черека - снеговая цепь: Дыхтау, Коштан, Безенгийская стена. Заночевали на лугу у костра, над облаками, ворочающимися над Череком. Таких вечеров, умиротворенно - спокойных, было у нас не так много. Здесь трудно понять, что ведь уже ты был там - на пирамиде Коштана, на Дыхтау, но ведь был…

...Вскоре за поселком Карасу - рюкзаки на плечи, дорогу размыло. Снова, боясь оглянуться, проходим полуразвалившееся селение Безенги, наводим переправу через бурный Черек и, наконец, мы снова на сказочной поляне Мижирги. Как всегда, первая двойка - Виталий и автор - идет на просмотр пути, остальные - Ануфриков и Буслаев, Аркин и Чередова, Боровиков, Филимонов и Лапшенков - челноками подносят грузы.

Диспозиция составлена, рюкзаки уложены. Ранним утром идем по моренному гребню, и метров сто нас провожает могучая турица, ведь за годы отсутствия балкарцев они осмелели, впрочем, конечно нет - это сама богиня гор Дали дает нам благословение! Бивуак поставили у самого подножья. Рано утром идем на штурм - вначале по нетрудным скалам, но начинает идти легкий снежок, он все усиливается, мы торопимся и, дойдя до начала скального обледенелого пояса, ставим палатки. Снег стучит по палаткам, уныло сыплет весь следующий день, ночь, еще день - и только следующим утром начинает проясняться. Идти еще нельзя, пока только мы с Виталием выходим на разведку и обработку ближней части.

Следующим утром погода отличная, мы двинулись, как спущенные с цепи гончие. Сразу идут тяжелые, но пока без льда скалы. Рабочий день, полулежачая ночевка, но дальше стало сложнее. Тянулись и тянулись обледенелые скалы, торчащие из рыхлого снега, в котором на ощупь искалась опора и место для крюка, без места для передышки, где можно было бы расслабиться, все время полувися на самостраховке. Еще такая же ночевка и дальше. Иной раз Виталий выпускал напарника вперед. Характерным для стиля движения Абалакова была, выражаясь неспортивным языком, аккуратность - без единого лишнего движения, четкий выбор пути на ходу, без сбрасывания малейшего камушка. Выколачивать его крючья было трудновато.

Нас девять человек - многовато для такой стены, но здесь-то и чувствовался класс команды: первому не надо оглядываться.

Час шел за часом, все та же работа, подходил вплотную вечер. Мы с Виталием лепились на стенке, тщетно высматривая место для ночевки, давно было пора, близилась темнота. Снизу передали, что случайным камнем ударило в голову Аркина - раны нет, но тошнит и кружится голова - явные симптомы легкого сотрясения мозга, самая «подходящая» для середины стены болезнь. Надо было останавливаться именно здесь. Виталий нашел какой-то ледовый уступчик, подвели двух силачей - Филимонова и Буслаева рубить лед (осколки летят на нас), кое-как устроились - четверо и пятеро, устроили получше Аркина. Буслаев как-то ухитрился на коленях развести примус и натопить немного воды, доставать еду уже не смогли. Где-то неподалеку из какого-то желоба сыплется шлейфом в воздухе снежная пыль, ветер раскачивает этот шлейф и порой осыпает нас…

Ночь провели в полудремоте. Выходит великолепное утро над плотным морем облаков, видна только вершина Коштана. К нам засветило даже солнце, но почти сразу скрывшись за стеной. Аркин, разгруженный, все же может идти сам. Следующий такой же день, временами с душем снежной пыли, такая же ночевка. К концу третьего дня мы вышли, наконец, на снежный склон - можно было просто идти на ногах, нашелся даже кусочек поровнее, где можно было сесть в кружок и нагреть вдоволь воды (мы убедились, что жажда отнимает много сил). Немного пройдя - о роскошь!
– поставили палатки.