– Чего стоишь? Заходи, рассказывай, зачем пришел!

Квартира выглядела такой же древней, как и её хозяин. Деревянная мебель почернела, потолок небеленый, вероятно, десятилетиями приобретал этот специфический серый цвет – в тон покрывающей его паутине. А пол, кажется, протерся до перекрытий.

– Пиво будете?

– Какое еще пиво… Хотя… Ладно, налей, промочить горло не помешает.

Наконец, хоть кто-то соблазнился.

– Ну, не томи, что там стряслось? Ты из стражи или из гвардии? Подожди, не отвечай… Сам скажу. Ты из стражи, стар ты для гвардейца.

Строго говоря, между стражей и гвардией разницы нет. Стража – это просто гвардейская рота, которая охраняет дворец. Однако народ у нас так устроен, что готов верить в любую чушь, лишь бы не замечать очевидные вещи. Все спецоперации проводит майор Яковлев – руками сержанта Алехина, возглавляющего Костяное отделение. Тайными эти операции остаются, в основном, потому, что они никому не интересны. Ну, а людям всегда нужны загадки, вот и придумывают всякое про стражу. Форма у них красивая, этого не отнимешь.

Старика, как оказалось, звали Яков Мелех, работал он кузнецом (я заносил в квартиру его суму и ему поверил – в ней вполне могли лежать по крайней мере один молот и одна наковальня). И, хотя по теории, ничто не может вампиру днем работать кузнецом, а ночами вытягивать из людей жизненные соки, было еще одно «но». Зная это, я бы и вовсе к нему не заглянул. У Якова Мелеха не было левой кисти. Вместо нее из рукава торчал железный крюк. Травматизм у кузнецов традиционно достаточно высок, и в этом не было ничего удивительного. Только вот вампиры так устроены, что их организм регенерирует. Энергия, которую они забирают у других, заживляет практически любые раны, кроме смертельных. Вероятно, это единственное, в чем легенды не врут. У Якова Мелеха было железное алиби, железное в буквальном смысле.

– Господин Мелех, это всего лишь рутинная проверка.

– Сынок, ты можешь рассчитывать на старого кузнеца, силы у меня уже не те, но я все еще кузнец.

Вот она опора Короны, жаль, против вампира его патриотизма будет явно недостаточно

– Спасибо, отец. Если что – обращусь непременно.

Вот и пятая дверь закрылась у меня за спиной. Старика я явно разочаровал, но ничего, лучше быть живым разочарованным, чем мертвым очарованным, не правда ли? Сам я тоже не был в восторге – либо среди жильцов дома вампира нет, либо он так хорошо маскируется, что мне его не вычислить.

Я был несправедлив к своему дому. Встречал меня не только Григорян с пивом, но и Надя. (Точно, все-таки Надя, а не Лена!) Она приготовила какое-то блюдо из баранины с непроизносимым названием. Если вкус сего барашка будет соответствовать этому божественному запаху, то я прощу Алисе и Гансу их нескромную попытку присоединиться к нашему романтическому ужину. Хотя, вероятно, Алису куда больше интересует, как у меня идут дела с Корневым и не пора ли изъять комиссионные.

Меня же больше интересовал соус. Если я узнаю его рецепт, то сделаю запас побольше – на случай наступления голодных времен. Думаю, я смогу съесть с этим соусом всё, что может быть прожевано.

Звук захлопнувшейся входной двери заставил мою руку дрогнуть и свернуть с любимого маршрута: тарелка-рот-тарелка.

– А что, у нас открыто?

– Я закрывал, точно.

Усомниться в словах Ганса нельзя. Он редко говорит, и еще реже фантазирует.

Мы с Гансом никогда не были тем, что принято называть командой. Однако в ситуациях, подобных этой, синхронизация у мужчин с определенным опытом происходит мгновенно. Когда нужно, я могу двигаться достаточно тихо и быстро. За мной, притом с арбалетом наизготовку так же споро двигался Ганс. Увы, шмайссер, который не покидает его бычью шею, служит сугубо декоративным целям. У меня же в руках отдыхала перед тем, как вступить в дело, моя любимая дубинка – Большой Успокоитель. Свинцовый вкладыш, отсутствие столь любимых непрофессионалами шипов и крюков делали ее универсальным орудием ближнего боя. В отличие от шмайссера, ее перезаряжать не нужно. Единственный недостаток этого совершенства вытекал из его неоспоримых достоинств. Долго полутораметровой дубиной весом в добрые десять кило не поорудуешь. Собственно, она и рассчитана на то, что в руках мастера все сделает быстро – в одно, максимум в два движения.

Дверь была открыта настежь. Не успели мы осмыслить отсутствие противника, как с кухни донеслось:

– Сюда, скорее сюда!

Рекорд бега по коридорам только что был побит, причем побит Гансом. Вот уж не думал, что такая туша может так быстро бегать. На кухне чинно сидели Надя, Алиса – и юноша, чья накидка, переливающаяся всеми цветами радуги, не оставляла сомнений относительного того, кто к нам пожаловал. Увидев нас, юноша поднялся, что добавило ему не больше десяти сантиметров роста, и, уставившись немигающим взглядом в переносицу Ганса, произнес:

– Детектив Алекс, вам послание!

– Чаю хотите? – Это Надя, выйдя из ступора, невпопад решила завязать беседу. Ученик с Горы явно не был обучен той простой истине, что не только размер имеет значение. А может, мне стоит поработать над имиджем: вон, у Ганса и головной убор, и шмайссер, а у меня?..

– Вообще-то, детектив Алекс – это я.

– Правда?

Ну, и как интересно я должен доказывать, что я – это я? Неужели кому-то еще охота получать послание с Лысой Горы? Нет, в этой комнате таких идиотов насчитывается ровно один.