– Что именно? — невинно уточнил Финн.

– Ты меня прекрасно понял. — Хоуп постаралась придать голосу холодность, но безуспешно. Она слишком его любила. Ей вдруг подумалось, не хотела ли она этого сама, только ответственности испугалась. Она же взрослая женщина! Но и противиться порыву страсти, желанию она не могла. Хоуп чувствовала, что совсем запуталась. — Вчера у меня была овуляция. Ты это и сам слышал. Докторша даже предложила произвести искусственное оплодотворение!

– Ну а мы сделали это более захватывающим и привлекательным способом. И теперь все зависит от господа бога, а не от врача и не от нас с тобой. Может, ты зря волнуешься, — попытался успокоить ее Финн, и Хоуп понадеялась, что так оно и есть. Она села в кровати и посмотрела на Финна.

– Финн, а если я забеременею? Ты хоть представляешь себе, что будет? В наши то годы стать родителями?! Это же огромная ответственность и огромный труд. Разве мы готовы к этому?

– Я готов! Я был бы счастливейшим человеком на свете, если бы это случилось, — уверенно заявил Финн.

– А я бы просто испугалась, испугалась бы последствий, возможных осложнений, бремени, которое на нас ляжет, наследственных рисков — а в нашем возрасте они ой как велики. А еще… — Хоуп не могла больше говорить, слишком силен в ней был страх потерять еще одного ребенка. Нет, еще раз она этого не переживет.

– Если возникнут проблемы, мы с ними справимся, обещаю тебе, — сказал он, целуя и обнимая ее так бережно, словно она была хрустальная. — Как скоро мы узнаем?

– Как скоро? Думаю, недели через две. Я, как ты понимаешь, уже давно не беременела. Сейчас это определяется очень легко, с помощью простой тест-полоски, которая есть во всех аптеках. — Хоуп на миг задумалась. — К тому времени я уже буду в Нью-Йорке. Я тебе сообщу. — При этой мысли она похолодела, где то в глубине души хотелось, чтобы это произошло, ведь она любила его, но умом она отказывалась это принимать, и на этот раз ее ум с сердцем был не в ладу. Хоуп была в замешательстве.

– Может, не стоит тебе улетать? — забеспокоился Финн. — Вдруг тебе перелет навредит?

– Я не могу не лететь, у меня назначены три важные фотосессии.

– Если ты забеременеешь, никакие съемки уже не будут важны.

Хоуп показалось, она сходит с ума. Финн рассуждает так, словно она уже ждет ребенка. Но ведь это всего лишь его идея. Да, но она же позволила ему это сделать!

– Давай пока не будем фантазировать. В моем возрасте можно забеременеть с той же вероятностью, что получить удар по голове осколком кометы. Ты сам слышал, что сказала врач. Если мы даже решимся на это, то, скорее всего, нам потребуется помощь медицины.

– Или не потребуется! Все будет зависеть от результатов твоих анализов.

– Финн, ради бога, давай сменим тему! — Хоуп встала и направилась в туалет, а Финн проводил ее влюбленным взглядом.

– А вдруг ты уже забеременела? — с надеждой спросил он.

– Ой, замолчи, пожалуйста! — взмолилась Хоуп и захлопнула за собой дверь.

Ни на обратном пути в Ирландию, ни в последующие дни Финн больше не заговаривал на эту тему. Хоуп, вернувшись в дом Финна, снова занялась полировкой деревянной обшивки стен. Финн настойчиво уговаривал ее не напрягаться, чем выводил Хоуп из себя. Она и думать не хотела ни о какой беременности. Они замечательно провели время в Париже, но то, что потом случилось в Лондоне, ее очень разозлило — и визит к врачу, и их безумство в ванной. А накануне ее отъезда в Штаты позвонила врач из Лондона.

– Отличные новости! — объявила она воодушевленно. — Ваши показатели как у двадцатилетней девушки, и эстрогены — лучше не бывает.

– И что это означает? — спросила Хоуп, внутренне напрягаясь в ожидании ответа.

– Это означает, что вы легко можете забеременеть. — Хоуп поблагодарила гинеколога, положила трубку. Финну она ничего не сказала. Он, услышав этот вердикт, чего доброго, еще и в Нью-Йорк ее не отпустит. Он и без того всячески демонстрирует свое огорчение, твердит, как ему будет одиноко, и требует сказать, когда она вернется. Хоуп уже устала повторять, что у нее есть работа и в ближайшие три недели она обязана быть в Нью-Йорке. Она уговаривала его терпеливо и нежно, как мать капризного малыша.

Последний вечер прошел в согласии и покое. В постели Финн был нежен и трогательно внимателен. По дороге в аэропорт он хранил скорбное молчание. Хоуп уже не в первый раз задумалась о том, что Финна, похоже, мучают нешуточные комплексы. Каждую разлуку он воспринимает так, будто его бросают. Он с трудом сдерживал себя. Казалось со стороны, что он впал в депрессию.

В аэропорту они простились, и Финн взял с Хоуп обещание, что она позвонит сразу, как только прилетит. Хоуп кивнула и поцеловала его. Его переживания по поводу их непродолжительной разлуки выглядели очень трогательно, хотя и казались несколько преувеличенными. Финну же предстояло завершить работу над книгой, так что ему было чем занять себя. Хоуп напомнила ему, что надо позвонить реставраторам и узнать, когда будет готова мебель, а он, обнимая ее в последний раз, протянул маленькую коробочку в подарочной упаковке. Хоуп была растрогана.

– Откроешь в самолете, — сказал Финн и поцеловал ее на прощание. Хоуп кивнула в ответ и зашагала на посадку.

Она развернула подарок, как только самолет поднялся в воздух. Каково же было удивление, когда она увидела в коробочке домашний тест для определения беременности. Хоуп рассмеялась и покачала головой. Ну что за упрямец! Она то не сомневалась, что результат будет отрицательным. Но придется ждать еще целую неделю, прежде чем она достоверно убедится в этом. Хоуп убрала коробочку в сумку и постаралась выкинуть все это из головы.