– Там она. Голубица твоя. Помилуйтесь с ней пока, а я схожу, гляну все ль в доме тихо, да провизии какой принесу. Небось, с утра росинки маковой во рту не было?
– и вышла из спальни.

– Я думал, рухну со второго этажа от страха, когда встретился глазами со старухой. Меня вроде ты позвала?

– Вот и не звала!
– кокетливо поправляя ночную сорочку, проговорила Поля.
– Ты сам ко мне полез.

– Так и не звала! Взгляд у тебя был, как у маленькой забитой собачонки. Что тут? Пока тихо?

– Не совсем. Признала меня нянюшка. Не мое, говорит ты дитятко. У моей родинки на плечике отродясь не было. А у меня есть!

– Покажи!
– сгорая от желания, при виде любимой, прошептал Владимир и стал спускать с ее плеч сорочку.

– С ума сошел? Мы же не в камышах, а во вражьем стане, негоже тут этим заниматься, томно отвечая на его поцелуи, - шептала Поля.

– Ты и говорить-то чудно стала! Ладно, отложим. Обговорить многое надо. Вместо князя на бале буду я.

– Опять ты?
– вскрикнула Полина.
– А почему.

– А ты думала, что я просто так буду где-то там, когда тебя какой-то там франт обхаживать будет. Барышня сказала, что сама домой более не сунется. Надо все обделывать быстрее. Я знаю, где Мария серьги хранит. Надо их оттуда умыкнуть, и дело сделано.

– Украсть что ли?

– А ты думаешь, она их добровольно отдаст?

– Ну, можно попробовать. Она же не хочет замуж за князя. Может, даст им сбежать. А вот мы как?

– Ты же знаешь как. У меня кое-что припрятано. С этим осколком и уйдем к себе.

– А что же через неделю-то будет. Ведь князь должен венчаться!

– Свадьбу опять придется отложить.

– А как?

– Придется пойти на риск.

– На какой еще риск?

– Буду на лошади скакать. Говорят у князя конь норовистый, никого к себе, кроме хозяина не подпускает. Вот приведет князь коня в себе в усадьбу и опять в охотничий домик уйдет - тайно, конечно.

– Ага. Под одеяло к своей Полюшке, а ты что будешь? Вместо него в усадьбе останешься и станешь на его коне скакать?

– Ну, а он меня сбросит. Да так, что я ушибусь сильно и около трех недель буду лежать под крылом "папочки" в своем имении. Свадьбу отложат, а тут и твой женишок пожалует.

– Так зачем он нам?

– Он должен от тебя отказаться. Ведь ты уж не дева. Не невинная! Зачем ему такая жена.

– А как они это определять станут?

– Ох, доверься князю, это будет уж заметно. Он с Полюшки своей совсем не слезает, и улыбнулся, - думаю, будет она уже беременная к тому времени.

– Да за месяц живот не вырастет! Дурья твоя башка!

– А зачем живот? Она домой придет, пару раз прилюдно в обморок свалится и все! Докторишка местный осмотрит ее и ... Ай-яяй! Беременная скажет невеста-то!

– А если не забеременеет?
– и покраснела, сама не зная от чего.

– Ну, значит ты, забеременеешь!

– Я на это не готова! И как же я с ребенком-то домой вернусь? Меня родители не поймут!

– Какая же ты недогадливая, любовь, моя, снимая с нее ночную сорочку и приступая к делу...
– томно сказал Владимир.
– Они только обрадуются... Ты любишь меня?

– Да-а...

– Тогда доверься мне, - и страстно ее поцеловал.

– А как же нянюшка, она сейчас вернется!

– Она теперь до утра не придет, я ей подмигнул, и она мне кивнула, хитрющая старушенция!

Утром Полина прощалась с Владимиром. Она не могла оторваться от него, цепляясь за него, будто навек прощалась. И еще она очень боялась, что близкие барышни, особенно сестра, не признают в ней свою Полину.

– А ты поведения ее не меняй. Утром к озеру с нянюшкой ходи, и вообще почаще топай ножкой, и перечь матушке. Тогда нипочем не догадаются, что ты не та Полина. А я тебя буду в зарослях ждать...

– А как же норовистый конь? Ты ж собираешься пролежать три недели в постели.

– Не переживай, радость моя, я умею падать с лошади так, что всем покажется - убился, а на самом деле буду как новенький.

– Ты что каскадер?
– пошутила Поля.

– А почему нет?

– Что, правда?

– Но только что касается лошадей. Я инструктор по конному спорту.

– Вот так! Спишь с человеком, даешь сделать себе ребенка и только сейчас узнаешь, кто он на самом деле!
– шутя, сказала Поля.