— Эй, бородач! Приехали, слезай!

Возница сунул руку под кожух, вытащил револьвер, но милиционер выбил оружие.

— Но-но, не балуй, оно же стрелять может, — сказал он, пряча наган в карман шинели.

Вторую подводу бандиты все-таки успели развернуть и открыли стрельбу из пулемета, спрятанного под сеном.

— Что же вы наделали, братцы! — в сердцах крикнул милиционерам Иванченко. — Бейте по коням!

Его услышали милиционеры правой засады. Ударили карабины. С перебитой ногой, заржав от испуга и боли, серый завалился на бок. Он попытался встать на здоровые ноги, но рухнул, перевернул бричку вместе с пулеметчиками…

Милиционеры захватили в плен двенадцать бандитов, троих убили в перестрелке. В тот же день арестованных доставили в ставропольскую тюрьму.

Апанасенко внимательно выслушал рассказ Иванченко о том, как проходила операция. Распорядился собрать сотрудников отдела. Иванченко повторил при них. Рассказал о красноармейце, который чуть не сорвал операцию.

— Деталь очень важная, наглядно нас учит, как трудно предусмотреть случайности. Но мы-то к ним должны быть всегда готовы, — заметил Апанасенко. — Когда будете выступать перед народом, расскажите людям о героях-милиционерах. Пусть селяне знают, что мы не зря едим казенный хлеб. Всех отличившихся отметим в приказе.

Слух о разгроме налетчиков облетел станицы и хутора. Успех милиции придал крестьянам смелости. Все больше появлялось у милиционеров друзей среди населения. Благодаря их сообщениям, удалось схватить матерых преступников, а главное — милиционеры теперь многое знали о продвижении банд, местах их укрытий, узнали имена и многих пособников.

Мстя за провалы, бандиты ожесточились. Особенно зверствовал атаман Колосков. Он совершил внезапный налет на станицу Лысогорскую и хозяйничал в ней несколько суток. Здесь бандиты схватили уполномоченного ГПУ Якова Терентьевича Баша. Сотрудника привели к атаману.

— Батько, вот он, Яшка-милиционер, указал комиссарам, где хозяева сховали пшеницу. По его милости они и нам теперь скупо хлеба и фуража дают. Пусть Баша сам скажет, где теперь хлеб.

— Это правда, Баша? — спросил Колосков. — За сколько же грошей продался ты комиссарам?

— Я не иуда, атаман, — сплюнув кровь, ответил Яков Терентьевич. — Дети с голодухи пухнут, а вы в ямах хлеб гноите, добытый крестьянами, нашими руками…

Колосков захохотал:

— Твои-ими?! Быдло ты, Яшка! С каких это пор стал называть своим чужое добро? Храбрый казак, отличия имеешь, а на большевистскую агитацию клюнул. Какое тебе дело до других? Думай о своем кармане. А то, что не струсил, — хвалю! Мужик ты грамотный, беру к себе начальником штаба. Не неволю, сам выбирай: или — или!

Колосков не договорил, но Баша и без слов понял, что его ожидает, если не примет условий атамана.

Уходя из Лысогорской, бандиты забрали с собой Баша, увезли его в лес, где у Колоскова был лагерь.

— Ну, Яков, надумал? — спросил Колосков, когда бандиты подвели к нему избитого милиционера.

— Нет, атаман, супротив своей совести не пойду. Сколько невинной крови ты пролил? И все тебе мало. А теперь и меня убийцей сделать хочешь? Можешь казнить, но присяге, что дал народу, я не изменю.

Атаман махнул помощникам:

— Вырежьте на спине красного героя звезду, на память. Не взыщи, Баша, сам выбрал награду.

Три дюжих бандита схватили Баша, связали ремнями руки, подвели к жарко горящему костру, повалили на землю, сорвали с него одежду и шашками вырезали на спине звезду. Но и этого зверства бандитам показалось мало. Яков Терентьевич еще был жив, когда палачи посыпали кровавую рану солью и бросили его на костер.

Апанасенко, узнав от Василия Кандыбина из Терской губмилиции о зверских пытках и гибели Баша, два дня ходил сам не свой. Он, лихой конник, много видел смертей на войне, но с таким зверством встретился впервые. Бандиты продолжали свирепствовать. В станице Рождественской они замучили коммунистов и комсомольцев, в селе Сухая Балка убили секретаря Благодарнинского укома комсомола Берока. В бою с бандой Конаря погиб командир батальона ЧОН Солганюк…

Настало время нанести удары по бандам. Условия тому благоприятствовали. Крестьяне все чаще приходили в ОГПУ, к Апанасенко. Хоронясь от посторонних глаз, появлялись незаметно и так же уходили. И в милиции точно знали, в каком хуторе в скором времени появятся атаманы. Как правило, сведения селян были верными.

Получив сведения, Апанасенко во главе сводного отряда конных милиционеров и кавалеристов эскадрона ОГПУ отправлялся громить бандитов. Теперь бандитам приходилось принимать бой, улизнуть незамеченными им уже не удавалось.

Апанасенко первым врезался в бандитские ряды, подавая пример своим конникам. В сабельном бою редко кому удавалось уклониться от клинка краскома. Начальника губмилиции бойцы отряда всегда видели в гуще сечи. Бойцы не отставали от командира. Они мстили за Баша, за погибших товарищей.

За короткое время сводный отряд Апанасенко ликвидировал три банды общей численностью в 800 человек. Были разгромлены банды есаула Горленко, Беззубова…

Когда отряд проходил по населенным пунктам, за кавалеристами бежали мальчишки, женщины зазывали бойцов к себе. Поили молоком, угощали мочеными яблоками, арбузами.