— Я настаиваю, — произнес Эван и взял ее за руку. — Ты не присоединишься к нам, мама? — Он посмотрел на Джулию.

— Я собиралась на ланч в отель «Эссекс», — нахмурилась та, но выдавила из себя улыбку. — Благодарю тебя, Мэгги, что принесла блузу. — Взглянув на сына с упреком, Джулия удалилась.

Дождавшись, когда мать скроется из вида, Эван рассмеялся. Его смех был таким же милым, как и улыбка.

— Она бывает загадочной. Немного сбита с толку моей радостью от встречи с тобой. — Он слегка сжал ее руку.

Мэгги таяла от его прикосновений.

— Что ж, наша дружба не вполне обычна.

Эван как-то странно на нее посмотрел, словно думал о том, что их связывает не только дружба.

— Я очень рад, что ты пришла и сможешь со мной позавтракать. Знаешь, у меня появилась идея: давай прогуляемся и поедим в клубе «Метрополитен». Правда, тогда нам придется отказаться от блинчиков.

Мэгги похолодела:

— Меня туда не пропустят.

— Разумеется, пропустят.

Он сошел с ума? Ее никогда не пропустят в клуб! Эван смотрел на нее так, словно прочитал мысли.

— Я член клуба, Мэгги, и могу приводить с собой гостей.

Она облизнула губы и проговорила:

— Лучше блинчики и сосиски. Он улыбнулся:

— Твое желание для меня закон.

Она понимала, что он с ней флиртует, отчего ее сразу бросило в жар, и она ощутила себя тринадцатилетней смущенной девочкой.

— Я думала, что тебя уже нет в городе.

— Июль и август я проведу с друзьями на Файер-Айленде.

Я уже должен был уехать, меня задержали проблемы Фрэн.

Мэгги стало интересно, где находится этот Файер-Айленд и какие у него там друзья.

— Как дела у Франчески?

Эван погрустнел:

— Мы почти не видимся. У нее новое грандиозное расследование, хочет выяснить, кому понадобилось, чтобы она пропустила свадьбу. Тем временем они с Хартом все больше отдаляются друг от друга. Сначала я не видел в этом его вины, но сейчас склонен считать, что его действия беспричинны. Харт должен простить Франческу — она так его любит.

— Я уверена, они во всем разберутся, Эван.

Он неожиданно взял обе ее руки в свои ладони.

— Мэгги, я бы никогда не позволил себе уехать на все лето, не попрощавшись.

— Я рада, — пролепетала она. Единственным желанием было сказать, как она будет скучать по нему, два месяца казались ей вечностью.

Эван улыбнулся:

— У меня отличная идея, Мэгги. Давай возьмем детей на целый день на прогулку на Кони-Айленд?

Она никогда не была на Кони-Айленде, им это было не по карману, хотя детям, конечно, понравились бы развлечения и аттракционы.

— Ты приглашаешь нас на Кони-Айленд?

— Да, приглашаю. Сегодня чудесный день — почему бы нам не поехать?

Мэгги вздохнула, борясь с желанием согласиться.

— Эван, ты знаешь, я не могу сама оплатить эту поездку, но не позволю и тебе тратить на нас такие большие деньги. — Она старалась говорить уверенно и твердо, одновременно осознавая, что ее дети заслужили праздник.

— Я знаю, что ты не можешь себе это позволить, но я могу. И настаиваю на том, чтобы ты приняла мое приглашение. Другого такого удачного дня может не представиться!

Мэгги едва не плакала. Она была так тронута его заботой, что не могла вымолвить ни слова.

— Эй. — Он обхватил ее лицо ладонями. — Ты плачешь?

И Мэгги сдалась. Она даже не пыталась придумать, что ответить.

— Мэгги, — прошептал Эван и прижал ее к себе.

Она обняла его и положила голову на грудь.

Франческа наблюдала из окна кареты Харта, как Рауль сворачивает на Семьдесят вторую улицу, ведущую прямо к Центральному парку. Вот уже впереди показался мост через озеро, через несколько минут она лицом к лицу встретится с шантажистом. Франческа с грустью посмотрела на Джоэла, хотя все мысли ее были заняты Биллом Рэндлом.

Во время ее последней с ним встречи он был жесток и груб. Билл привязал Франческу к кровати в спальне своей сестры и запер на ключ. К счастью, ей удалось сбежать. Когда Билл это обнаружил, он бросился за ней следом, но Франческа и на этот раз победила — она метко ударила его сковородкой по голове.

Билл ненавидел Франческу еще до того, как она представила доказательства, подтверждавшие, что его сестра повинна в убийстве. Вполне естественно, что сейчас, когда Мэри поместили в клинику Бельвью, а Генриетту отправили на исправительные работы на Блэкуэлл-Айленд, у Билла Рэндла есть все основания питать к Франческе еще большую ненависть. Внезапно она поежилась от мысли, что увидит на мосту именно его.