Илья вбивал очередной клин в камень и продолжал вспоминать весёлых и ни при каких обстоятельствах неунывающих ребят с Кольской уголовки, куда он ещё несколько раз приезжал в командировки.

Чтобы есть крыс он себя сильно не заставлял, так как проходил технику выживания в морской пехоте, но ради нарушения однообразия в питании ему подошла бы и сырая картошечка. Крысы его уже опасались и держались на расстоянии, не предпринимая попыток укусить хотя бы спящего. Поэтому Илье пришлось для ловли применять ловушки, но и это обещало обернуться крахом, так как крысы стали отгораживаться от него, забивая все существующие ходы в темницу. В Илье они признали опытного и сильного противника.

"Никто не желает быть съеденным, даже для спасения человеческой жизни. Хотя сами до этого благополучно питались заброшенными сюда узниками". В этот момент Илья стал ругаться из-за невозможности быстрее пробивать ход, от недостатка еды и воды, от надоевшей темноты, но тут же вспомнилась история связанная с ругательствами.

...В своём отделе Илья однажды был остановлен хохотом, доносящимся от дежурки. Подойдя поближе он застал на ногах только даму интеллигентной наружности с пятнами гнева на лице, остальные же лежали на полу и некультурно хохотали, утирая слёзы.

– Что случилось, вы решили весь мусор на себя собрать?

Только спустя некоторое время, успокоившись, ребята смогли рассказать о происшедшем.

Данная мадам прибежала в дежурку с заявлением на свою соседку-сквернословку, которая сегодня утром обозвала её и её мужа "грязными ругательствами". Участковый приготовился уже идти составлять административный протокол по мелкому хулиганству, но успел спросить:

– А как она вас обозвала?

– Ой, да мне стыдно ТАКОЕ выговорить! Вы её лучше оштрафуйте так, чтоб ей неповадно было.

Участковый ОЧЕНЬ заинтересовался. Уже не в первый раз он оформлял протоколы на соседку-сквернословку и каждый раз она пробовала уйти от ответственности. В последний раз она заявила, что участковый не сможет до неё "докопаться".

– Если вам неудобно говорить при всех, то можете шепнуть мне на ушко.
– Дама сначала стеснялась, но потом шепнула на ухо участковому и у того резко расширились глаза.
– А вашего мужа?

Опять шепоток на ухо и участковый по стенке сполз на пол, трясясь от смеха. Когда он громко сказал "ругательства" то на ногах осталась только возмущённая дама. Соседка в пылу гнева, но, помня настырного участкового, обозвала её: "солома пропущенная через корову", а мужу адресовалось - "низко спиленное дерево".

Позднее Илья узнал, что участковый стал записывать "интеллигентные" ругательства своей подопечной, которая продолжала ругать своих соседей в цензурной форме, отводя душу, и под неё уже невозможно было подвести ни один протокол.

"Хохмы хохмами, но, похоже, мне скоро полный каюк может прийти. Когда же я пробьюсь к воде?"

Илья с особой силой врезал по клину и тот улетел вглубь камня, встретив пустоту. Журчание воды и струя свежего воздуха возвестили, что мучения подходят к концу.

"Как вовремя. У меня уже всё горючее для подсветки заканчивается, а в полной темноте я ничего сделать бы уже не смог".

Подхватив тлеющий обрывок верёвки, он пополз по открывшемуся ходу к журчанию воды, и оказался на берегу подземной речки.

"Куда же она течёт? "

Вывод был только один -- против течения не подняться, так что остаётся единственный путь вниз.

Илья долго всё продумывал и стал готовиться к плаванью. Когда он шагнул в ледяную воду во рту у него была трубка для дыхания из кости, на поясе навешаны камни для балласта, чтоб не выбрасывало на поверхность к каменному своду и в руках он удерживал длинную палку. В полной темноте, отдавшись воле течения, Илья дышал через кость-трубочку. Плывя вперёд ногами и выставив перед собой палку, вовремя отталкивался от попадающихся на пути камней. Со временем тело стал сковывать ледяной холод, всё чаще приходилось затаивать дыхание, когда свод опускался очень низко и воздуха на поверхности не оставалось.

"Поскорее бы меня выносило, а то на свет белый может выплыть свежезамороженная льдинка вместо меня".

В некоторых местах течение с большой силой бросало Илью на выступающие камни, меняло направление, кружило на месте. Когда же движение замедлилось Илья сбросил балласт и всплыл. Первое, что он смог сообразить: "Я ВИЖУ!". Свет пробивался снизу по одной из пещерок в глубине огромного бассейна-пещеры, с потолка которой свисали ледяные сосульки. Наверху видно почва прогревалась, уступая лучам жаркого солнца, и кое-где эти сосульки, сорвавшись, с шелестом вонзались в воду.

"Надо срочно отсюда выныривать, пока не получил ледяной бомбой по голове, показаться солнышку красному, а то окочуриться можно".

Прозрачность воды завораживала, показывая каждый камушек и трещинку на глубине, от которой захватывало дух. Илья рассмотрел нужную пещерку и прикинул вероятное расстояние и время оставшегося пути на свободу.

"Если я правильно рассчитал, то надо затаить дыхание не менее чем на пять минут. Плюс на непредвиденные препятствия и получается..."