При вечернем и утреннем свете
вернуться

Сухарев (Сахаров) Дмитрий Антонович
Шрифт:

Канны

Хорошо, когда день растает на нет, И август идет на нет, И эта синяя тишина Полна осенних примет, И она Не темным-темна, А будто мягкий свет из окна — В общежитии Из окна. Высоко-высоко на башне часы, И облако при часах. Ветерок с реки подкрутил усы, Цветники-усы причесал. Цветники, цветники, цветники без конца — От Москвы-реки до дворца, И над ними носится без конца Разноцветных цветов пыльца. Канны, канны, Как истуканы — Рыжие парики. Над цветниками, Как неприкаянный,— Ветер с Москвы-реки. Хорошо, когда по стене подряд, Словно канны окна горят. А ведь летом была темным-темна Общежитская наша стена. До чего же пусто! — я вам скажу — Ни товарища, ни окна, Только дежурная по этажу У абажура одна. Может, умели Адам да Ева Жить без суматохи, одни, А мне надоело, мне надоело — Сутки могу, а больше ни-ни! Только сутки Могу без сутолоки, А потом — ни-ни! Хорошо, что только несколько дней Тишине слоняться по зданию, Что уже автобусы пополней, В столовке очередь подлинней, В Москве под вечер похолодней, И поезда ее мчатся к ней — Мчатся без опоздания. Лекции, лекции на носу! И Нечаева на носу! У нее на халтурку зачет не сдашь — У нее очки на носу. Хорошо, когда лекции на носу, И август идет на нет, И в общежитии, как в лесу, Полно осенних примет! И еще — когда ветер с Москвы-реки Приличиям вопреки Пускает цветную пыльцу, как снежок, На рыжие парики. А вечер канны в окнах зажег, Подкрутив цветники-усы, И облако висит, как флажок, Там, где башенные Часы. 1955

Про секреты

А я люблю выпытывать Девчачьи секреты. Выпытывать — и впитывать Девчачьи секреты. Я не потешаюсь, Я тихо утешаюсь И сам вздыхаю с ними, С девчонками моими. Я так люблю их слушать, Примостившись возле! У нас таких секретов Не бывает вовсе: Страдательных, щемящих И вместе с тем — щенячьих. Попросту — девчачьих. Попросту — девчачьих. 1958

«Пристань — это не пристанище…»

Пристань — это не пристанище, Это просто пересадка. Ты куда, мой путь, протянешься, До какого полустанка? Отыщи мне мыс Желания! Вырвись в бухту Откровенья! Пристань — это ожидание, Ожиданье отправления. Под ковшами под медвежьими Посидим, дорогу спрыснем. Вдруг очнемся: — Где мы? Где же мы?. — Все в порядке. Это — пристань. 1960

Пароход

Не тает ночь и не проходит, А на Оке, а над Окой Кричит случайный пароходик - Надрывный, жалостный такой. Никак тоски не переборет, Кричит в мерцающую тьму. До слез, до боли в переборках Черно под звездами ему. Он знает, как они огромны И как беспомощно мелки Все пароходы, все паромы, И пристани, и маяки. Кричит!.. А в нем сидят студентки, Старуха дремлет у дверей, Храпят цыгане, чьи-то детки Домой торопятся скорей. И как планета многолюден, Он прекращает ерунду И тихо шлепает в Голутвин, Глотая вздохи на ходу. 1959

Удивительно быть мне отцом

Удивительно быть мне отцом, Все мне кажется — это кто-то От меня отличный, отдельный Моему глазастому сыну Рассказывает про слона. Удивительно быть мне мужем, Говорить по утрам «до свидания», «Здравствуй» вечером говорить. Мне работа моя удивительна, Я вхожу — и студенты Лезут судорожно в учебник (Не надышишься перед опросом!), А я пресно так говорю: «Евстигнеева»,— И Евстигнеева, Расхорошенькая, румяная, Покрывается беглыми пятнами. Ах, мне бы ей подсказать!.. Непривычно мне, неуютно, Утомительно быть мне взрослым, Утомительно знать мне, взрослому, Все, что взрослому знать суждено. Примите меня обратно! Смотрите: я семиклассник, Синеглазый и бестолковый. Захочу — пойду в моряки, Захочу — подойду к Светланке И приглашу в кино. Глупости. Глупости. Ходи, человек, на службу, Учи, человек, сынишку, Да знай, человек, что где-то В огромном и взрослом мире, Как бегуны на старте, Стоят, накренясь, ракеты, Нацеленные в твой дом. А студентка твоя, Евстигнеева, Не знает отделов мозга. А спросится все — С тебя. 1960

Рыжий остров

Физики запели Слуцкого. Это достоверная история. Я свидетель: тихо слушала Слуцкого аудитория. Тихо пел никитинский квинтет, Очень тихо слушал факультет, В раздевалку люди не бежали, От земли, от берега вдали Было тихо, только кони ржали, Все на дно покуда не пошли. Это что ж — разладились куранты? С физики посбилась мишура? В лирику подались аспиранты, Кандидаты и профессора. Термоядерщики и акустики, Что они — хватаются за кустики, Всемогущий разум им не мил? Или дело в том, что муза музыки Забежала в двери вуза физики, Чтоб найти защиту от громил? И пока эфир порожняком Пустозвонил на слова Горохова, Песня десять тысяч верст отгрохала На перекладных или пешком. И за дальней горною грядой В тихом переполненном вагоне — Что я слышу? Слышу: плыли кони, В море, в синем, остров плыл гнедой. Физики пооблиняли перьями, Серые для них настали дни. Все же что-то делают они. Слуцкого — они запели первыми! 1975

«Мы живы, покуда живем…»

Мы живы, покуда живем, Покуда хватает закваски, Пока мы легки на подъем И смотрим вперед без опаски. В гитары уткнув животы, Мы в землю уперлись ногами, И видно звезде с высоты, Как ширится песня кругами. Мы живы, покуда поем, Покуда не ищем наживы, Пока мы стоим на своем, Пока наши песни не лживы. А песню подхватит любой, А песне найдется работа, Покуда в ней нашей судьбой Оплачена каждая нота. А песня готова на бой, А песня на плаху готова, Покуда в ней каждое слово Оплачено нашей судьбой. 1972

Заяц белый

Заяц белый, куда бегал? Считалка Заяц белый, куда бегал, Куда бегал, что искал? Ты в столовке ли обедал, Папки ль пухлые таскал? Иль на базу овощную Со товарищи ходил? Или песню озорную На гитаре выводил? Зайцы спички зажигают, Бреют уши хоть куда, Горизонты раздвигают, Воздвигают города. Заяц — физик-теоретик, Пиджачок его в мелу, Он билетик на балетик Робко просит на углу. Заяц бедный и неловкий И не блещущий красой, Помнишь, бегал ты с морковкой — Длинноухий и босой? Для того ли, для того ли Мама зайку родила, Чтоб охотник в чистом поле Нежно гладил два ствола? 1975