Я протянула ей руку.

— Привет. Мы уже встречались.

Она повернулась ко мне, широко раскрыв глаза.

— Неужели?

— Да, на ярмарке. Кулон, помнишь?

— Конечно, Кэти.

— А ты выглядела немного по-другому. — Я не смогла удержаться от комментария.

— Разве? — Она тепло улыбнулась мне, но я почему-то почувствовала себя неуютно.

— Твои волосы были другого оттенка, это точно.

Прежние темные локоны делали ее неестественно бледной, а теперь она выглядела свежей и сияющей, как этакая деревенская девчушка, и на ее фоне я казалась тусклой и безжизненной. То же самое случилось с пиджаком — он сидел на ней идеально, повторяя изгибы фигуры, мой же казался поношенным и мешковатым.

— Это мой натуральный цвет, — ответила она, с гримасой скромницы взъерошив свою шевелюру. — Мне надоело постоянно подкрашиваться, к тому же я ненавижу однообразие.

— Удачная перемена. — Я начала потихоньку раздражаться. — А я люблю придерживаться собственного стиля и быть неповторимой.

— Ничто не может быть полностью неповторимым и оригинальным, — возразила она. — И в моде, и в литературе, и в искусстве… все уже сделано до нас. Если ты посмотришь на мой стенд, я скажу, какие художники и дизайнеры вдохновили меня.

Я была уже не в состоянии скрыть досаду.

— Существует разница между влиянием и глупым копированием.

— Но Кэти, — елейным тоном ответила она. — Ведь имитация — это самая честная форма лести.

Это перебрасывание намеками начинало выводить меня из себя. Я поняла, что мне просто необходимо уйти.

— Извини, но нам с Мерлином пора. Было приятно встретить тебя снова, Женевьева.

Я пропустила мимо ушей ее прощальную реплику, которая прозвучала уже как вызов.

— Я надеюсь, что теперь мы будем видеться с тобой чаще, Кэти.

Некоторое время мы шли в тишине, и когда молчание уже стало неловким, Мерлин заметил:

— Ты какая-то притихшая.

— Я просто немного устала.

Он поцеловал меня в макушку.

— Не от меня?

— Что ты, конечно нет.

Мы присели в небольшом шалаше около лужайки в местном парке. Под дождем волосы Мерлина выглядели еще лучше; такие, наверное, были у Хитклиффа из «Грозового перевала». А мои стали похожи на заросли ежевичных кустов, что виднелись впереди. Я пыталась как-то уложить волосы пальцами, но безуспешно.

Брызги масляной краски и множество порезов на джинсах Мерлина выглядели красиво и так естественно — он напоминал богемного художника прошлого столетия. Каждый раз, когда я закрывала глаза, передо мной возникал кошмарный образ — Женевьева на софе в его студии, купается в его внимании, и он рисует ее.

«Он рисует тебя», — напомнила я самой себе.

Моя голова покоилась на плече Мерлина, пока я раздумывала, как заговорить о неприятной теме.

Я не видела никаких других вариантов, кроме как спросить все напрямую.

— Итак, как же твоя мама познакомилась с Женевьевой?

— Это действительно трагическая история, — тихо начал Мерлин, и я прикусила язык, чтоб не ляпнуть что-нибудь колкое. — Ее родители погибли в автокатастрофе прямо в канун Рождества, когда ей было всего семь. С приемными родителями она не нашла общего языка, поэтому переходила из одного детского дома в другой.

— Как ужасно, — пробормотала я, поскольку Мерлин замолк, явно ожидая реакции. После этого его голос зазвучал еще более заинтересованно.

— Кончилось все тем, что ей было негде ночевать, пока один из маминых друзей не решил вмешаться и удочерить ее.

— Где они живут?

— В перестроенном амбаре, недалеко от нашего дома.

— А, знаю. А Женевьева не слишком взрослая для того, чтобы ее удочеряли?

— Ей уже шестнадцать, — ответил Мерлин, — но это должно поддержать ее в период переходного возраста.

— Так вот как вы повстречались?

— Да, мама сделала все возможное, чтобы обеспечить ей место в колледже, потому что у нее оказались не сданы некоторые необходимые экзамены.

Я захлебнулась от гнева и даже отодвинулась от Мерлина:

— Она что, помогла ей заполучить место в колледже? А мы все так трудились и боролись за высокие оценки!

Его резкий ответ застал меня врасплох.

— Она не виновата в том, что стала бездомной. Она даже не могла ходить в школу. Тогда мама убедила ее составить портфолио и представить его экзаменационной комиссии. И они согласились, что она заслуживает места. Ты видела ее работы?

Я стиснула зубы так, что они заболели, и процедила: