Само по себе, в этом не было ничего шокирующего. Но те, кто видел, как Урсула Андрес появлялась из Карибского моря в одном из фильмов о Джеймсе Бонде, думаю, меня поймут.

На этот раз это действительно была она.Ее темные волосы намокли, и она собрала их в узел, но они совершенно точно принадлежали ей. Точно так же, как и глаза и губы. Она направилась к своему лежаку. Это была та самая легкая походка, которую я наблюдал у стен коллиурского замка. Вернее, на стене…

Поймав мой взгляд, она отвернулась.

— S`eche? [63] — спросила официантка, видимо предлагая мне вытереться после инцидента с вином.

— Да, спасибо, я сам, — проговорил я, промокая шорты салфеткой.

— S`eche, Monsieur, —повторила она, держа у меня под носом тарелку с кальмарами.

— Ah, oui, seiche [64] , merci, —раздраженно ответил я.

Таинственная незнакомка, лежак которой был всего лишь футах в шести от моего столика, улыбнулась. Должно быть, она услышала мою лингвистическую оплошность.

Я налил еще один бокал вина и на этот раз проследил, чтобы оно попало, куда следует. Холод обжег мне горло, и я убедился, что незнакомка — не плод моей фантазии.

Женщина, которая присутствовала в моем сознании с тех пор, как я впервые увидел ее, с улыбкой стирала остатки соленой воды со своего загорелого тела. Она не была красавицей в типичном понимании этого слова, но в ней было что-то притягивающее. Она была невысокой, и ее фигура скорее была мускулистой, чем женственной, как если бы она серьезно занималась спортом. Лицо ее за счет высоких скул было слегка грубоватым. Она вытиралась с какой-то свирепой целеустремленностью. От нее веяло опасностью. И теперь она неотрывно смотрела на меня.

Возможно, это М. все подстроила — подготовила мне ловушку, чтобы проверить меня на верность. Объявила, что уезжает на весь день и всю ночь, и через полчаса незнакомая женщина начинает строить мне глазки.

Я взмолился, чтобы к ней сейчас же подошли муж, любовник или любовница и получили от нее затяжной поцелуй, делающий очевидным, что она занята.

Но нет, ее лежак стоял отдельно от всех. Было похоже, что она никого не ждет.

Может, у нее зазвонит телефон и она ответит чередой ch'er"i’sи je t ’ aime’s [65] ?

Но я что-то не заметил, чтобы у нее вообще был телефон. Из вещей только полотенце, раздельный купальник, босоножки и солнечные очки. И она шла ко мне.

— Bonjour, —сказала она, протягивая загорелую руку. — Меня зовут Леанн.

— Bonjour, — ответил я, пожимая протянутые пальцы. — Пол.

— А, вы англичанин!

Я понадеялся, что ее на эту догадку навело мое имя, а не то, как я произнес Bonjour.

— Я люблю говорить по-английски. Я работаю гидом. — У нее был довольно сильный французский акцент и хриплый голос. — Я убеждена, что мы виделись раньше, — добавила она.

— Видели друг друга? Мне кажется, да. В Коллиуре.

— Коллиур? Конечно! — Она крепко сжала мою руку, которую все еще держала в своей. Рукопожатие было почти болезненным. — В ресторане, не так ли?

— Да.

— Вы были там со своей девушкой. Ее нет с вами здесь, на острове?

— Нет. Точнее, есть, но она в Марселе. И до завтрашнего дня не вернется. — Понятия не имею, какого черта я это добавил.

— Она тоже англичанка?

— Да.

— В самом деле? — Почему-то это ее удивило.

— Да. Она — ученый.

— Ученый? — Она снова взглянула на меня недоверчиво. Да, действительно, М. не похожа на типичного ученого, я тоже в первое время удивлялся.

О чем говорить дальше, я не знал. Язык чесался спросить, что она делала на стене замка, но вот так, в лоб, я не смог. Наш разговор походил на откровенный пляжный флирт, но я не собирался флиртовать. Я хотел наладить отношения с М.

— Вкусно? — Она кивнула на моих кальмаров, которые стыли на тарелке.

— Не знаю. Еще не пробовал.

— Так попробуйте и скажите, вкусные ли они.

Вот это да, какая забота. Еще чуть-чуть, и она начнет кормить меня с ложечки… Усилием воли я прогнал из головы заманчивую картинку и засунул кальмара в рот.

— Очень вкусно, — заключил я, пожевав и запив вином. Надеюсь, теперь она пожелает мне приятного аппетита и вернется на свой лежак.

— В таком случае, позвольте мне присоединиться к вам. Я очень голодна, и мне надоело есть в одиночестве.