Были приглашены и Наташа с Амоком, но суровые обязанности не позволили ей отлучиться – ресторан работал допоздна, если не до утра. Да и Игорек последнее время проявлял повышенную требовательность. Наташа его прекрасно понимала, посмеивалась, дерзила, но обязанности свои исполняла. Как-то Игорек заглянул в посудомоечную, где Наташа и тетя Нюра вели беспощадную, но безуспешную борьбу с грязной посудой.

– Помочь? – усмехнулся Игорек.

В ответ тетя Нюра молча сунула ему в руки грязный передник.

– Что-то он у тебя не больно свежий, – отшатнулся Игорек.

– Это не у меня, это у тебя несвежий передник, – не задумываясь, отвечала тетя Нюра. – На прачечную скупишься, хозяин!

– Учту, – уже от двери ответил Игорек.

В общем, не пришла Наташа на котлеты, а Амок, естественно, остался томиться где-то рядом с рестораном. Представить себе, что он придет один, было совершенно невозможно.

– Ладно, – решительно сказала Аделаида, устанавливая посредине стола котлеты на роскошном блюде – посуда для гостиницы уже была закуплена. – Зато нам больше достанется, согласен, Костя?

– Целиком и полностью, – ответил парень.

– Равиль, – обратился Жора к магу и колдуну, – скажи что-нибудь вещее. Можешь?

– Чую в воздухе напряжение.

– В этой комнате или в Коктебеле?

– И в комнате, и в Коктебеле.

– А напряжение положительное или отрицательное?

– И то и другое, – без улыбки отвечал Равиль. – Смотря, с какой стороны взглянуть. Или, говоря точнее, это зависит от того, с чьей колокольни посмотреть.

– Равиль, ты меня извини, – Жора помялся, не решаясь огорчить московского гостя, – но подобные вещие слова я... ты меня прости, пожалуйста... подобные вещие слова, мне так кажется, я тоже могу произносить... А если после хорошего глотка коньяка, то могу и подробнее, а?

– Не надо, – без улыбки ответил Равиль. – Не советую.

– Боишься, что осрамлюсь?

– Не осрамишься. Потому что дурачишься... С такими вещами не надо шутить. Говорят, в картах и любви новичкам везет... И тебе может повезти. Но не в том смысле, что ты действительно что-то угадаешь, что-то правильно предскажешь...

– А в каком смысле? – заинтересовался разговором и Андрей.

– Эти ребята, – Равиль указал рукой вверх, – тоже могут пошутить и выполнить все, что Жора наговорит после глотка коньяка.

– В таком случае вопрос на зысыпку, – подала голос Аделаида. – Предсказывая что-либо кому-либо... ты действительно угадываешь или создаешь будущие события?

– Уверенно сказать, предсказываю я или невольно создаю будущие события... не могу. Не знаю. Недавно один человек неожиданно попросил меня – произнеси первое же слово, которое придет на ум, глядя на меня, то есть на него. И я сказал «огонь». Через две недели двухэтажный дом этого человека сгорел в пыль. И вот я все это время казнюсь – не я ли сжег этот дом?

Некоторое время все молчали. Первой пришла в себя Аделаида.

– Ребята, не будем говорить о пожаре, особенно если он внутренний. Лучше его залить. Тем более что у нас есть чем.

– Боже! Аделаида! Как я тебя люблю! – воскликнул Жора. – Такие слова может произнести только настоящий поэт, а не тот, который, вроде меня, только виршами тешится.

Ну, что сказать, разговор шел обычный, какой случается, когда на столе в изобилии котлеты, коньяк, зелень с рынка. Но все-таки мимолетные слова, сказанные Равилем, не то чтобы озадачили, но нотку печали внесли, и ужин получился несколько сдержанный. И Жора стихи читал какие-то грустные, и Аделаида котлеты не расхваливала с тем безудержным восторгом, как было в прошлый раз, да и Андрей после всего, что открылось перед ним в последние дни, выглядел усталым. И он, не задумываясь, начал разговор, который с некоторых пор затевал везде, где оказывался.

– Слава Ложко опять в поиске, – сказал он.

– Пишет стихи? – с преувеличенной участливостью спросила Аделаида.

– Ремонт затеял. Санитарная комиссия выпила весь коньяк, который он поставил на стол, а потом составила акт. Антисанитария.

– Боже! Закрыли ресторан?!

– Если бы не было коньяка, они бы его точно закрыли. А поскольку коньяк был все-таки выпит, обязали привести в порядок подсобку, где у него блюда готовятся. И решил Слава эту подсобку отделать плиткой. От пола до потолка, все четыре стены. Ищет плиточника. У тебя тут никто не освобождается?

– Костя! – вскричала Аделаида. – Деньги сами идут тебе в руки! А Слава расплачивается нормально.

– Даже не знаю... – растерялся от неожиданности Костя. – Больно суров ваш Слава... К нему не подступишься...

– Придуривается! – отрезала Аделаида. – Как это в песне поется... Снаружи неприятные, но добрые внутри... Это про дикарей. Хочешь, ему позвоню? – В руке Аделаиды словно сам по себе возник мобильный телефон. – Прямо сейчас? Хочешь? В этой гостинице тебе уже делать нечего, разве что на рынок смотаться да в приятной компании посидеть? Я, конечно, не возражаю, но денег за это не платят! Андрей! Как ты сказал... Всю комнату плиткой отделать?