С министром иностранных дел Каслри виконтесса Девлин обсудила успехи Веллингтона в Испании, с министром торговли Батерстом – грабительские налеты этих чертовых американских выскочек на британские суда, а с премьер-министром Ливерпулем – недавнее нападение Наполеона на Россию. На званом ужине наряду с большинством членов правительства Ливерпуля присутствовали ведущие лондонские банкиры, поскольку война в значительной степени являлась финансовым предприятием.

Ночь казалась почти невыносимо знойной и душной, воздух в людных залах – необычайно спертым. Сотни свечей в люстрах над головами только усугубляли жару, и Геро ощутила, как начинают гореть щеки. Пренебрегая недомоганием, баронская дочь прокладывала путь сквозь толпы отцовских гостей туда, где разговаривали ее мать, леди Джарвис, и сэр Стэнли Уинтроп, когда ее остановил граф Гендон.

– Я надеялся, что сегодня смогу увидеть здесь с вами своего сына, – ярко-голубые сен-сировские глаза свекра сузились от тревоги, смешанной с болью. Геро не понимала очевидного отчуждения, выросшего между Девлином и графом, но в то же время не была уверена, что вправе расспрашивать об этом.

– Боюсь, для установления добрых отношений между моим мужем и моим отцом требуется нечто большее, чем одна лишь свадьба, – непринужденно отозвалась она.

– Но с ним все в порядке?

– Вы имеете в виду Девлина? Да, вполне.

– Я слышал, прошлой ночью в Ковент-Гардене на него напали.

– Незначительное ранение. Ничего серьезного.

– Никогда не понимал, зачем Себастьян продолжает ввязываться в эти расследования, – вздохнул Гендон. – От скуки? Или от донкихотского заблуждения, будто ему каким-то образом удастся исправить этот мир?

– Не думаю, чтобы Девлин страдал подобными заблуждениями. – Невестка склонила голову набок: – А от кого вы узнали о вчерашнем нападении?

Черты графа непривычно смягчились.

– От общего друга, – ответил Гендон, поклонился и отошел, оставив собеседницу задумчиво смотреть ему вслед.

– Моя дорогая леди Девлин, – вывел ее из задумчивости женский голос, – позвольте поздравить вас в связи с недавним вступлением в брак.

Обернувшись, виконтесса обнаружила, что на нее внимательно смотрит супруга сэра Стэнли Уинтропа. Дама выглядела раскрасневшейся и немного вспотевшей в своем закрытом, с длинными рукавами платье из розовой тюли и атласа. Именно ее предполагаемое присутствие на сегодняшнем ужине и побудило Геро явиться на прием.

– О, благодарю вас, – улыбнулась она, увлекая супругу банкира немного в сторону. – Я так рада, что вы смогли приехать: давно хотела поговорить с вами о Габриель Теннисон.

Слегка заискивающая улыбка гостьи тут же исчезла, маленькие глазки метнулись вправо-влево, словно в растерянности от мысли, что кто-либо мог услышать сказанное.

– Но… по-вашему, это подходящее место для обсуждения…

– Вы хорошо знали Габриель? – перебила Геро, игнорируя замешательство собеседницы.

Прочистив горло, та сглотнула:

– Нет, не слишком хорошо.

– Но вы же, кажется, близкая подруга Мэри Бурн, кузины мисс Теннисон?

– Не уверена, что назвала бы себя близкой…

– Нет? Помнится, мне рассказывали, что вы частенько вместе изучаете Библию под руководством преподобного Сэмюеля в Савойской часовне.

– Да, изучаем. Избранные Господом могут быть спасены его всепобеждающей благодатью, но вместе с этой милостью возлагается обязанность изучать и обсуждать мудрость и достоинства его учения. Особенно в эти трудные времена, когда многих искушают льстивые речи сатаны и соблазны языческих верований, столь враждебных истинному Богу.

– Ах, да, я слышала, что миссис Бурн является автором брошюры, предупреждающей об опасностях друидизма – разумеется, опубликованной под псевдонимом. Мне интересно, известно ли ей о легендах, связывающих Кэмлит-Моут с древними кельтами? – Геро многозначительно повела глазами туда, где сэр Стэнли, великолепно выглядевший в шелковых панталонах до колен и фраке, беседовал с премьер-министром.

Леди Уинтроп проследила за взглядом виконтессы, стискивая зубы. Когда банкирша уставилась через зал на своего высокого красавца-мужа, в ее глазах мелькнуло чувство, весьма похожее на ненависть.

– Не уверена, понимаю ли до конца, что вы хотите этим сказать, леди Девлин, – приглушенно отозвалась она.

– Только то, до чего поразительно, как неявные узы соединяют одного человека с другим, не находите?

– Все мы связаны грехом.

– Некоторые, полагаю, больше, нежели остальные, – с сухой иронией отметила Геро.

Ноздри собеседницы дрогнули в стремительном вдохе.

– Габриель Теннисон отошла от Бога. Апостол Павел учит нас, что женщине должно с совершеннейшей покорностью принимать наставления. Господь не позволяет женщинам проповедовать или властвовать над мужчинами, но предписывает быть молчаливыми. Ева была создана после Адама, и именно она поддалась на обольщение и впала в грех. Вот почему благочестивая леди не стремится стать известной и соперничать с мужчинами, но подчиняется супругу и посвящает себя заботам о семье. Я иногда задумываюсь, что мисс Теннисон, останься она в живых, делала бы после свадьбы брата. Вряд ли она обрадовалась его недавней помолвке.